"Дмитрий Иванович Писарев. Писемский, Тургенев и Гончаров"
Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 [ 29 ] 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
сказал с насмешкою Шамилов. И, бросив письмо на стол,
ушел. Катерина Петровна начала читать его с замечаниями. \"Я пишу это письмо
к вам последнее в жизни...\"
- Печальное начало!
\"Я не сержусь на вас; вы забыли ваши клятвы, забыли те отношения,
которые я, безумная, считала неразрывными\".
- Скажите, какая неопытная невинность! \"Передо мною теперь...\"
- Скучно!.. Аннушка!..
Явилась горничная.
- Поди, отдай барину это письмо и скажи, что я советую ему сделать для
него медальон и хранить его на груди своей.
Горничная ушла и, воротившись, доложила барыне:
- Петр Александрыч приказали сказать, что они без вашего совета будут
беречь его.
Вечером Шамилов поехал к Карелину, просидел у него до полуночи и,
возвратись домой, прочитал несколько раз письмо Веры, вздохнул и разорвал
его. На другой день он целое утро просил у жены прощения.
Вот он каков, Шамилов. Надо отдать Писемскому полную справедливость: он
раздавил, втоптал в грязь дрянной тип драпирующегося фразера. Ни Тургенев в
своем Рудине, ни Жорж-Занд в Орасе {11} не возвышались до такой
удивительной, практической простоты отношений к личностям этих героев.
В выписанной мною заключительной сцене нет ни малейшей эффектности, ни
тени искусственности; характер дорисовывается вполне; впечатление
производится на читателя самое сильное, и притом самыми простыми, дешевыми,
естественными средствами. Пустой фразер наказан как нельзя больнее, и притом
наказан не стечением обстоятельств, как Рудин в эпилоге, а неизбежными
следствиями собственного характера. Он тщеславен, неспособен трудиться и сух
- очень естественно, что он с удовольствием женится на богатой женщине, хотя
бы она была и гораздо постарше его. Соблюдая перед самим собою благообразие
отношений, он не сознается в том, что поставил себя в зависимое положение, -
ему дают почувствовать эту зависимость; он видит, что дело некрасиво, и
пробует возмутиться - ему затягивают мундштук потуже; он, чисто для
приличия, произносит перед горничною гордую фразу - его заставляют
отказаться от этой фразы; он уходит и надувается - его принуждают просить
прощение, да еще целое утро; ему грозят, что его сгонят со двора, - и он
становится шелковый. Собаке - собачья смерть, говорит пословица; но мне
кажется, было бы правильнее сказать: \"собаке - собачья жизнь\". Смерть -
случайность, потому что камень может свалиться и на героя и на негодяя, но
жизнь с своим направлением и с своею обстановкою зависит от самого человека;
жизнь Шамилова представляет полный оттиск его личности; каким бы героем этот
джентльмен ни умер - все равно; мы видели, как он расположил свое
существование, как напакостил себе и другим, и этого совершенно достаточно,
чтобы оценить букет его характера.
В Шамилове, по моему мнению, больше жизненного значения, чем в Рудине:
Шамиловых тысячи, Рудиных - десятки.
Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 [ 29 ] 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
