"Дмитрий Иванович Писарев. Писемский, Тургенев и Гончаров"
Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
т быть отнесены к
разряду этих игрушек; все они слишком глубоко прочувствованы или слишком
полно отражают картины жизни, чтобы не показаться каждому читателю серьезным
и дельным словом мыслящего человека. В деятельности Писемского до сих пор
нельзя отметить ни одной фальшивой ноты; в деятельности Тургенева, до его
несчастного романа \"Накануне\", не было также значительных ошибок; {Я не
говорю о его стихотворениях и драматических произведениях, которые известны
очень немногим читателям.} ни тот, ни другой не пробовали представить
положительных деятелей, т. е. таких героев, которым вполне могли бы
сочувствовать автор и читатели; ни тот, ни другой не давали даже нелепых
обещаний, вроде того, которое дал Гоголь в первой части \"Мертвых душ\" и
которое он так уродливо выполнил во второй части своей поэмы. Оба - Тургенев
и Писемский - стояли в чисто отрицательных отношениях к нашей
действительности, оба скептически относились к лучшим проявлениям нашей
мысли, к самым красивым представителям выработавшихся у нас типов. Эти
отрицательные отношения, этот скептицизм - величайшая их заслуга перед
обществом. Сбить с пьедестала пустого фразера, показать ему, что он несет
вздор, упиваясь звуками собственного голоса, что он только фразером и может
быть, - это чрезвычайно важно; это такой урок, после которого отрезвляется
целое поколение; отрезвившись, оно всматривается в окружающие явления...
Поколение Рудиных - гегельянцы, заботившиеся только о том, чтобы в их идеях
господствовала систематичность, а в их фразах - замысловатая таинственность,
мирили нас о нелепостями жизни, оправдывали их разными высшими взглядами и,
всю свою жизнь толкуя о стремлениях, не трогались о места и не умели
изменить к лучшему даже особенности своего домашнего быта. Развенчать этот
тип было так же необходимо, как необходимо было Сервантесу похоронить своим
Дон-Кихотом рыцарские романы, как одно из последних наследий средневековой
жизни. Тип красивого фразера, совершенно чистосердечно увлекающегося потоком
своего красноречия, тип человека, для которого слово заменяет дело и
который, живя одним воображением, прозябает в действительной жизни,
совершенно развенчан Тургеневым и представлен во всей своей дрянности
Писемским.
Люди этого типа совершенно не виноваты в том, что они не действуют в
жизни, не виноваты в том, что они - люди бесполезные; но они вредны тем, что
увлекают своими фразами те неопытные создания, которые прельщаются их
внешнею эффектностью; увлекши их, они не удовлетворяют их требованиям;
усилив их чувствительность, способность страдать, - они ничем не облегчают
их страдания; словом, это - болотные огоньки, заводящие их в трущобы и
погасающие тогда, когда несчастному путнику необходим свет, чтобы разглядеть
свое затруднительное положение.
Тургенев исчерпал этот тип в Рудине, Писемский представил его в
Эльчанинове (\"Боярщина\") и в Шамилове (\"Богатый жених\").
Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
