"Житие как жанр древнерусской литературы"
Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 [ 9 ] 10 11 12
его на пути монашеского подвижничества, как всеми способами пыталась вернуть Феодосия к мирской жизни
его мать. Подобная ситуация есть и в «Житии Кирилла Белозерского», написанном Пахомием. Юноша Козьма
воспитывается у своего дяди, человека богатого и именитого (он окольничий у великого князя). Дядя хочет
сделать Козьму казначеем, но юноша жаждет постричься в монахи. И вот «случися убо прити Махрищьскому
игумену Стефану, мужу сушу в добродетели съвершену, всех знаем великаго ради житиа. Сего пришествие
уведев Козьма течет убо с радостию к нему... и припадает к честным ногам, слезы от очию проливая и мысль
свою сказует ему, вкупе же и молит его же возложити на нь иноческий образ. «Тебе бо, рече, о, священная
главо, от многа времени желах, но ныне сподоби меня бог видети честную ти святыню, но молюся господа
ради, не отрини мене грешьняго и непотребна...» Старец «умиляется», утешает Козьму и постригает его в
монахи (дав ему при этом имя Кирилл). Сцена этикетна и холодна: прославляются добродетели Стефана,
патетически молит его Козьма, охотно идет навстречу его просьбе игумен. Затем Стефан отправляется к
Тимофею, дяде Козьмы-Кирилла, сообщить ему о пострижении племянника. Но и здесь конфликт лишь едва
очерчен, а не изображен. Тимофей, услышав о случившемся, «тяжко си внят слово, вкупе же и скорби
исполнився и некая досадительная изрече к Стефану». Тот оскорбленный уходит, однако Тимофей,
пристыженный своей благочестивой женой, тут же раскаивается «о словесих, глаголанных к Стефану»,
возвращает его и просит прощения. Словом, в «стандартных» велеречивых выражениях изображается
стандартная же ситуация, никак не соотносимая с конкретными персонажами данного жития. Мы не найдем
здесь и попыток вызвать сопереживание читателя с помощью каких-либо жизненных деталей, тонко
подмеченных нюансов (а не общих форм изъявления) человеческих чувств. Внимание к чувствам, эмоциям,
которые и требуют для своего выражения соответствующего стиля, эмоциям персонажей и, не менее, к
эмоциям самого автора — несомненно. Но это, как уже сказано выше, еще не подлинное проникновение в
человеческий характер, это лишь заявленное внимание к нему, своего рода «абстрактный психологизм»
(термин Д. С. Лихачева). И в то же время сам факт повышенного интереса к духовной жизни человека уже сам
по себе знаменателен. Стиль второго южнославянского влияния, нашедший свое воплощение первоначально
именно в житиях (и лишь позднее — в историческом повествовании), Д. С. Лихачев предложил именовать
«экспрессивно-эмоциональным стилем». В начале XV в. под пером Пахомия Логофета, как мы помним,
создавался новый житийный канон — велеречивые, «украшенные» жития, в которых живые «реалистические»
черточки уступали место красивым, но сухим перифразам. Но наряду с этим проявляются жития совсем другого
типа, смело ломающие традиции, трогающие своей искренностью и непринужденностью. Таково, например,
«Житие Михаила Клопского».
«Житие Михаила Клопского»
Необычно уже само начало этого жития.
Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 [ 9 ] 10 11 12
