"Житие как жанр древнерусской литературы"
Страница: 1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12
и страсть и похвала Бориса и Глеба». Представляется весьма убедительной позиция тех
исследователей, которые видят в анонимном «Сказании о Борисе и Глебе» памятник, созданный после
«Чтения»; по их мнению, автор «Сказания» пытается преодолеть схематичность и условность традиционного
жития, наполнить его живыми подробностями, черпая их, в частности, из первоначальной житийной версии,
которая дошла до нас в составе летописи. Эмоциональность в «Сказании» тоньше и искреннее, при всей
условности ситуации: Борис и Глеб и здесь безропотно отдают себя в руки убийц, и здесь успевают долго
молиться, буквально в тот момент, когда над ними уже занесен меч убийцы, и т. д., но при этом реплики их
согреты какой-то искренней теплотой и кажутся более естественными. Анализируя «Сказание», известный
исследователь древнерусской литературы И. П. Еремин обратил внимание на такой штрих: Глеб перед лицом
убийц, «телом утерпая» (дрожа, слабея), просит о пощаде. Просит, как просят дети: «Не дейте мене... Не дейте
мене!» (здесь «деяти» — трогать). Он не понимает, за что и почему должен умереть... Беззащитная юность
Глеба в своем роде очень изящна и трогательна. Это один из самых «акварельных» образов древнерусской
литературы». В «Чтении» тот же Глеб никак не выражает своих эмоций — он размышляет (надеется на то, что
его отведут к брату и тот, увидев невиновность Глеба, «не погубит» его), он молится, при этом довольно
бесстрастно. Даже когда убийца «ят (взял) святаго Глеба за честную главу», тот «молчаше, акы агня
незлобиво, весь бо ум имяще к богу и возрев на небо моляшеся». Однако это отнюдь не свидетельство
неспособности Нестора передавать живые чувства: в той же сцене он описывает, например, переживания
воинов и слуг Глеба. Когда князь приказывает оставить его в ладье посреди реки, то воины «жаляще си по
святомь и часто озирающе, хотяще видети, что хощеть быти святому», а отроки в его корабле при виде убийц
«положьше весла, седяху сетующеся и плачющеся по святем». Как видим, поведение их куда более
естественно, и, следовательно, бесстрастие, с которым Глеб готовится принять смерть, всего лишь дань
литературному этикету.
«Житие Феодосия Печерского»
После «Чтения о Борисе и Глебе» Нестор пишет «Житие Феодосия Печерского» — инока, а затем игумена
прославленного Киево-Печерского монастыря. Это житие весьма отличается от рассмотренного выше
большим психологизмом характеров, обилием живых реалистических деталей, правдоподобием и
естественностью реплик и диалогов. Если в житиях Бориса и Глеба (особенно в «Чтении») канон торжествует
над жизненностью описываемых ситуаций, то в «Житии Феодосия», напротив, чудеса и фантастические видения
описаны так наглядно и убедительно, что читатель как бы видит своими глазами происходящее и не может не
«поверить» ему. Едва ли эти отличия только результат возросшего литературного мастерства Нестора или
следствие изменения его отношения к агиографическому канону. Причины здесь, вероятно, в другом.
Страница: 1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12
