"\"АРИОН\" - романсы на сnихи А.С.Пушкина"
Страница: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12
ременного общества. Тут соединялись представители большого света, сановники и красавицы, молодежь и возраст зрелый, люди умственного труда, профессора, писатели, журналисты, поэты, художники. Все в этом доме носило отпечаток служения искусству и мысли. Были в нем чтения, концерты, дилетантами и любительницами итальянских опер. Посреди артистов и во главе их стояла сама хозяйка дома. Слышавшим ее нельзя было забыть впечатления, которое производила она своим полным и звучным контральто и одушевленною игрою в роли Танкреда в опере Россини. Помнится и слышится еще, как она, в присутствии Пушкина и в первый день знакомства с ним, пропела элегию его, положенную на музыку Геништою:
Погасло дневное светило,
На море синее вечерний пал туман …
Пушкин был живо тронут этим обольщением тонкого и художественного кокетства. По обыкновению, краска вспыхивала в лице его. В нем этот детский и женский признак сильной впечатлительности был несомненное выражение внутреннего смущения, радости, досады, всякого потрясающего ощущения».
Геништа написал на слова Пушкина еще два романса --- «Черную шаль» и «Черкесскую песню».
«Черную шаль» положили на музыку еще Виельгорский и Верстовский. Особенный успех выпал на долю Верстовского. Композитор часто пел «Черную шаль» сам, «с особенным выражением, своим небольшим баритоном, аккомпанируемый Грибоедовым», --- вспоминает одна из современниц. «Грибоедов же дал ему совет поставить «Черную шаль» «в картинном положении», --- свидетельствует в своих мемуарах Верстовский.
Это и было осуществлено в Большом театре в Москве 10 января 1824 года. На сцене с декорациями певец Булахов пел в молдавском костюме. «Это --- прекрасная мысль!» --- писал по этому поводу большой меломан А.Я. Булгаков брату в Петербург. «Маленький Пушкин не подозревает в Бессарабии … что его чествуют здесь в Москве и таким новым образом». Конечно, находясь в ссылке (уже не в Бессарабии, а в Одессе), Пушкин был лишен возможности внимательно следить за театральной жизнью Москвы.
Отвечая брату из Петербурга, К.Я. Булгаков писал: «Черная шаль», подлинно, как расслушал я ее, вещь не важная. Старая мне больше нравится, особливо как поет ее Владимир Голицын». О чем говорит он? Какая старая вещь? Вероятно, романс Геништы или Виельгорского, которые могли уже быть написаны, и задолго до издания исполняться любителями. Горячо приветствовал романсы Верстовского выдающийся музыкальный критик пушкинского времени В.Ф. Одоевский, назвавший их кантатами. «Наш молодой музыкант, --- писал он, --- решительно сказать можно, одухотворил своею гармониею пиитические произведения, им избранные, дал им новую жизнь, открыл в них оттенки, совершенно потерянные при чтении». Одоевский
утверждал, что «певец, который станет петь его музыку, будет иметь случай показать не искусство свое в музыкальных сальтоморталях, но степень рассуждения об изящном --- степень своей чувствительности». Переходя к «Черной шали», Одоевский так отвечает воображаемому строгому критику на вопрос: «Но не ужли сия музыка совершенна?» --- «Нет, отвечаю я, --- может быть, и есть в ней ошибки, но сила чувств, новость мыслей сего произведения не позволили мне заметить оных ошибок в первую минуту восторга.
Страница: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12
