"Альфонс Доде"
Страница: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
речу опасности не во имя каких-либо высоких идеалов, а просто потому, что их манит ощущение полной свободы, что им больше нравится резвиться в лесу, чем ходить проторенными дорогами или сидеть за тесной оградой буржуазного существования.
Не было ровно ничего романтического и в обращении Доде к теме Прованса. Прошлое этого края — живописное, яркое прошлое, воплощенное в творениях народного гения, в его преданиях и легендах, глубоко его волнует. Он любовно черпает из сокровищницы провансальского фольклора. Но прошлое есть прошлое. И его герой вовсе не склонен проклинать исторический прогресс, как, впрочем, не выражает и особого своего восхищения им. Он просто «констатирует» неоспоримый факт: время ветряных мельниц миновало...
В противопоставлении Прованса с его простодушными обитателями шумному, суетному Парижу нет и тени призыва вернуться к «естественной жизни». Хорошо отдохнуть в этой благоуханной тиши после шумной столицы — вот и все... А если внимательно читать одно за другим «Письма с моей мельницы», то легко обнаружить, что со второй половины книги наш герой понемногу словно бы начинает даже тяготиться этой тишью. Все чаще обращается он к темам, лежащим за пределами провансальской «земли обетованной». Он вспоминает о своих недавних поездках на Корсику, в Алжир... и все упорнее и упорнее возвращается мыслью к далекому Парижу. И вот перед нами последняя новелла сборника — «Тоска по казарме».
...Ранним утром, на заре, рассказчика внезапно будят какие-то странные звуки. Где-то совсем близко от его мельницы, средь зеленых сосен, раздается грохот барабана. Кто бы это мог быть? Не шаловливый ли это эльф здешних мест — какой-нибудь провансальский Пэк или Ариэль, решивший разбудить заспавшегося парижанина?
Нет, это бьет в барабан Гуге Франсуа, барабанщик 31-го парижского полка, приехавший к родителям на побывку. Ему уже наскучила жизнь здесь, вдали от казармы, ставшей ему милее родного дома, и, чтобы развеять свою тоску, он бродит по горам и долам, оглашая их звуками барабанного боя. И кажется ему, что он снова в казарме...
И «наш герой вдруг понимает, что он чем-то похож на этого смешного маленького барабанщика... Разве не тянет и его точно так же в «родную казарму» — Париж, давно ставший ему второй родиной? «А я, больной от тоски, лежу в траве, и мне чудится, будто под удаляющийся барабанный бой в сосновом лесу дефилирует весь мой Париж... Ах, Париж! Париж! Вечно Париж!»
Эти слова, заключающие «новеллу, а вместе с ней и весь цикл «Писем с моей мельницы», начисто снимают самый вопрос о каких бы то ни «было романтических мотивах в этой книге. Впрочем, не явится ли вскоре лучшим доказательством «антиромантичности» Доде образ Тартарена, которым писатель, вслед за Флобером, развенчает мнимую романтику буржуазного бытия?
Таким образом, несмотря на необычный в ту литературную эпоху «субъективный» тон, творчество Доде в существе своем не противоречило основным требованиям нового эстетического кодекса. Оно развивалось в том же русле, что и творчествописателей, ратующих за беспристрастное изображение «правды жизни».
Страница: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
