"В чем велик Гоголь"
Страница: 1 [ 2 ] 3 4
шествия переносятся в низшие, они повторяются в жизни обыкновенных, заурядных людей. При этом художественное произведение, слово предшественника как бы находит свое подтверждение. Так однажды поступил Пушкин с Шекспиром: он прочел поэму Шекспира «Лукреция», повествующую об одном трагическом событии, происшедшем в Риме две тысячи лет тому назад, и нашел в нем сходство с происшествием, «которое случилось недавно» по соседству с ним, «в Новоржевском уезде». Возникла повесть в стихах «Граф Нулин». И если Пушкин мог столь свободно общаться с Шекспиром, то тем более понятно, отчего Гоголь так же свободно общался с Пушкиным. Но уж Лермонтов?
Гоголь вошел в литературу тогда, когда о существовании Лермонтова как поэта читающая публика и не подозревала. Когда о Лермонтове узнали, услышали, Гоголь уже был сложившимся литератором. Лермонтов застал Гоголя крупным явлением, и уже по одному этому традиций Лермонтова Гоголь не продолжал и никоим образом продолжать не мог. Однако, если исправить неточность, допущенную в школе в городе Пущино на Оке, суть рассуждений юных жителей столицы биологов окажется перспективной: идя на высокое служение свое в отечественную словесность, Гоголь в жизни России увидел и Плюшкина. И не одного, конечно же, Плюшкина: Плюшкин, этот «скупой рыцарь», повторенный в современном Гоголю быту, просто первым вынырнул из толпы гоголевских героев. А речь шла о том, что Гоголь увидел забытых — тех, кем пренебрегли,— и что он проявил к ним внимание и участие..Он протянул, он подал им руку жестом, в котором была и ласка, и суровая строгость, и зов, и простодушное желание научить людей жить по-хорошему, истово.
Не обратить на человека внимание — то же, в конце концов, что столкнуть его в пропасть. А человек не должен пропасть, и у Гоголя жест помощи, жест поданной людям руки был всегда наготове.
К героям своим Гоголь бывает и беспощадным. Огромное место в его творчестве занимает проблема прощения; уже в повести «Страшная месть» бог не может простить предательства, братоубийства. Так — в романтической повести, овеянной традициями высокой баллады: но так — ив реалистических «Мертвых душах». Тот же Плюшкин — грешник вдвойне, потому что как-то неброско, без эксцессов и без эффектов совершает он два лютых греха: изо дня в день, постепенно он убивает себя. А кроме того… Плюшкин отказал сыну, родному сыну, в простой, вполне посильной для него, состоятельного помещика, помощи. Что это? Это — сыноубийство. Сыноубийство, которое осуществилось без кровопролития и даже, в общем-то, незаметно.
Гоголь видит, что Плюшкин страшен. Поэтому у нас нет никаких оснований приписывать Гоголю снисходительность к тем, кто ползет по жизни, уродуя себя и сея вокруг себя отчаяние, горе. Но отношение Гоголя к тому же Плюшкину сложно настолько, насколько сложным может быть отношение отца даже к самому греховному из членов рода, семьи.
Плюшкин комичен, потому что комичен всякий человек, попавший впросак, угодивший в яму, вырытую им для другого: паук, барахтающийся в лабиринте собственной паутины.
Страница: 1 [ 2 ] 3 4
