"Детские годы Твардовского"
Страница: [ 1 ] 2
Учились в той же школе два брата Сиводедовы — Василий и Егор. Старший, Василий, пятью годами старше Шуры, был в девятом классе. Пользовался он большим уважением. К нему-то и потянулся тринадцатилетний Шура. Со временем они подружились. «Мне смолоду везло на друзей, хотя, понятно, не обошлось без утрат и разочарований, — везло уже одним тем, что большей частью они были лет на десять, а то и на двадцать старше меня, — их образованность или жизненный опыт обязывали меня прислушиваться к ним. Были и увлечения, и мальчишеская влюбленность в старших, и стремление подражать им вплоть до почерка, до характерных словечек и интонаций голоса». Говорил это Твардовский уже будучи сам «и том возрасте, какой вежливые люди называют зрелым». Говорил в связи с 70-летием своего старшего друга, своей «наиболее испытанной временем привязанности с самой зеленой юности» — Михаила Васильевича Исаковского.
Позднее, после выступления на Всероссийском съезде учителей, Твардовский получил множество писем, в их числе — от Бориса Игнатьевича Коваленко. «Мне было очень приятно, — писал Твардовский в ответ, — получить от Вас письмо не только потому, что оно явилось одним из откликов на мою речь перед Всероссийским съездом учителей, но главным образом потому, что я хорошо помню Вас и очень признателен за доброе Ваше участие в моей судьбе в давние годы ранней юности…
Из печати и от некоторых своих сверстников (например, братьев Сиводедовых, с которыми я изредка переписываюсь) я давно уже знал о Вашей большой научно-педагогической работе, о Ваших успехах и был очень рад за Вас, человека с достоинством и честью носящего это высокое звание». К тому времени Борис Игнатьевич был уже членом-корреспондентом Академии педагогических наук, много и плодотворно работал в области тифлопедагогики, разрабатывал специальные методы обучения и воспитания слепых.
А в ту далекую пору он вел уроки литературы. Строил он их весьма оригинально — в форме «судов» над литературными героями. «Судопроизводство» было организовано по типу обычного народного суда: был председатель (эту миссию брал на себя Борис Игнатьевич) , заседатели, прокурор и адвокаты. Последние назначались в зависимости от содеянного «обвиняемым». В конце «процесса» выносился «приговор». Об интересе к такого рода урокам литературы говорить излишне. Обращал внимание Борис Игнатьевич и на орфоэпию учащихся, учил их основам декламации. Такое, прямо скажем, не во всякой столичной школе встретишь, а о сельской и говорить нечего.
По мнению Василия Сиводедова, Белохолмская школа помогла Саше Твардовскому окончательно «освободиться от хуторской ограниченности» и прийти к мысли о вступлении в комсомол.
Наступил 1924 год. Первый же месяц был ознаменован печальным событием — умер Ленин. В Загорье эту весть, по воспоминаниям Ивана Трифоновича, принес Шура. Он принес небольшую газету (скорее всего, ельнинскую) , в которой было помещено сообщение в траурной рамке. Хутор узнавал в те годы о новостях с запозданием.
О том, как «в глухую безвестную волость, где лес от села до села», «эта страшная новость по санному следу пришла», расскажет Твардовский спустя четверть века, расскажет, как тогда «свирепела погода»
* Со стоном по улице шел
* Январь незабвенного года…
* В тот год я вступил в комсомол».
Страница: [ 1 ] 2
