"Ричардсон Сэмюэл"
Страница: [ 1 ] 2 3 4 5
Юность матушки Татьяны Лариной пришлась на последнее десятилетие ХVIII века; отголоски былой славы Ричардсона еще звучали в Европе, считалось хорошим тоном любить его романы, даже если вы их не читали. В «Памеле», «Клариссе», «Истории сэра Чарлза Грандисона» особенно ярко, убедительно воплотились идеалы и жизненные ценности эпохи Просвещения со всеми ее свершениями и слабостями, духовными взлетами и иллюзиями. Восторженно встреченные читателем ХVIII века, романы эти с наступлением новой романтической поры перешли в разряд старомодных и скучных: «И бесподобный Грандисон, который нам наводит сон» (Пушкин). Литература перестала претендовать на создание образцов человеческого поведения, и нравственный пафос Ричардсона, его дидактизм начали раздражать новое поколение читателей, чьи вкусы надолго определили пренебрежительное отношение к творчеству этого писателя. А между тем столь любимая Пушкиным Татьяна, чуждая в своей провинциальной глуши капризам литературной моды, продолжала с упоением читать его романы и, воображая себя Клариссой, сочиняла письма «для милого героя», вкладывая в них «свой тайный жар, свои мечты...»
Драматическая острота коллизий и эмоциональная напряженность действия, богатый внутренний мир и душевная тонкость героинь — не будь их, «нравоучительные и чинные» романы Ричардсона и в ХVIII ве-ке не вызвали бы такого искреннего и горячего сочувствия. Недаром Ричардсон давно уже признан классиком английской литературы, родоначальником английского психологического романа.
Сэмюэл Ричардсон сделал карьеру, типичную в ХVIII веке для энергичного и работоспособного человека третьего сословия. Сын столяра, отданный в ученики к лондонскому типографу, он прошел путь до владельца собственной типографии и главы гильдии типографов и очень гордился тем, что своими силами достиг уважаемого положения в обществе. В то же время, начав в 50 лет сочинять романы, он остро ощущал, что ночные чтения тайком от хозяина при купленной на заработанные гроши свечке не смогли заменить настоящего образования, а слабое знакомство с древними языками, греческой и римской классикой (знание которых считалось необходимым для любого культурного человека) невыгодно отличало его от других романистов, в первую очередь от основного литературного оппонента и соперника Генри Филдинга.
Как и Даниэль Дефо, Ричардсон происходил из среды пуритан-диссидентов, религиозных раскольников, исповедовавших гораздо более радикальные протестантские идеи, чем официальное англиканство. Кроме того, они подозрительно относились к творческой фантазии, полагая, что художественный вымысел недалек от лжи, одного из самых страшных для протестанта грехов. Здесь читали главным образом Библию и религиозно-дидактические сочинения, дозволялись также жизнеописания реальных людей, служившие поучительными примерами богобоязненного или порочного поведения. Помня об этом, Ричардсон выдавал себя не за автора романов, а лишь за издателя якобы подлинных писем (хотя это никого уже не могло обмануть).
Страница: [ 1 ] 2 3 4 5
