"Анализируя творчество Людмилы Петрушевской"
Страница: [ 1 ] 2 3
Если критик, налегая плечом, пытается пошатнуть устойчивую писательскую известность, это воспринимается как его нормальная работа. Критик в этом случае имеет право на частичную безличность, поскольку позиция его – хотя бы в теории – объективна. Если же против литературного успеха выступает другой писатель, то он в своем критическом тексте бывает, как правило, виден насквозь. Все его тайное душевное строение. С темнотами неудовлетворенных амбиций и скелетом творческого “я” высвечивается будто на рентгене – и, как всякий человек на рентгеновском снимке, писатель становится несколько похож на насекомое.
Далеко не все литераторы осознают опасность, поэтому в периодике появляются очень смешные тексты, снабженные печальным прогнозом насчет грядущего творческого кризиса и целым букетом сочувствий в адрес чересчур успешного коллеги. В свою очередь адресат, если он, например, прочитал статью, узнает о ближнем немало нового и любопытного.
Анализируя творчество Людмилы Петрушевской, я иду на литературный рентген совершенно сознательно. Мне представляется, что сегодня многие пишущие (во всяком случае, пишущие давно) страдают одной и той же застарелой болезнью. Противодействие бодрой идеологии “совка” привело к тому, что самой достойной темой стала казаться частная жизнь, причем в наиболее “чернушных” ее проявлениях. Пока еще длилось противостояние режиму, маленький человек казался необходимой альтернативой плакатным фигурам, худо-бедно прикрывавшим на запаршивевших строениях признаки отсутствия ремонта. Теперь рабочий, колхозница и члены Политбюро заменены на “лица” серьезных западных фирм, а обыватель оказался ввергнут в хаос броуновского движения, характерный взаимозаменяемостью безличных участников. Тем не менее маленький, сугубо отдельный человек к литературе прилип. Естественно, он взыскует собственной правды и оправдания своей невеликой жизни (хоть, может, и не читает ничего, кроме бесплатной рекламной газетки с программой телевидения). Писатели по-разному отвечают на этот подспудно ощущаемый запрос. Марк Харитонов создаст провинциального философа Милашевича, отыскавшего в российской глубинке гармонию малого с большим. Юрий Мамлеев мастерски лепит монстриков, интересных тем, что каждый из них, пока еще живой, со временем превратится в труп. Виктор Пелевин, главный инженер новейшей российской словесности, посвящает “Омона-Ра” “Героям Советского Космоса” – возможно, имея в виду и то, что в жизни советских людей всегда было место чужому подвигу, реальному либо виртуальному, который и оправдывал ударное обслуживание устаревшего станка.
Однако среди разнообразных пишущих есть люди удивительно “упертые”, подобные партизану из анекдота, который, не зная или не желая знать об окончании войны, продолжает пускать под откос “фашистские” поезда. Можно предположить, что технически новые виды поездов воспринимаются таким партизаном как иностранные, то есть, безусловно, вражеские. Для “упертых” писателей нынешнее время целиком “иностранно”, и они продолжаютделать то, что когда-то делали хорошо (впрочем, и представители позднейших операций, побывавшие в моде и в фаворе, а ныне из моды несколько вышедшие, тоже не желают расставаться со своим комсомолом).
Страница: [ 1 ] 2 3
