"Постмодерн в российской литературе"
Страница: [ 1 ] 2 3
Постмодерн был и пока что еще остается единственной альтернативой искусству самовыражения, поскольку скрывает автора под одеялом наемных стилей, заставляя их интерактивно участвовать в созидании более-менее адекватной модели мира. Но постмодернизм все равно оказался скорее защитной реакцией на процесс деградации культуры, то есть достаточно консервативной, а в иных случаях консервативно-романтической идеей сохранения истины без ее эксплицитного обнаружения. Поэтому меня не удивляет переход целого ряда постмодернистских писателей на позиции морального консерватизма. Но этот переход меня также не устраивает по простой причине: он закрывает сферу будущего.
Конструкция реалистического романа запрограммирована заранее, и божественная позиция автора – лишь форма литературной условности, включая моральные игры. Приходится все-таки идти от постмодерна вперед, а не назад, как это, кажется, собралось делать целое поколение новых русских писателей – эта легкая, вялая кавалерия, почувствовавшая исчерпанность постмодерна с его реальными и фантастическими ужасами и прорывами вглубь и предложившая (высидели, выдумали) все то же письмо к маме.
Наша национальная боязнь нового и неверие до последнего момента в катастрофы (подумаешь, какая-то вшивая интерактивность! шапками закидаем! и т. д.) не помогают разобраться в проблеме.
Джерон Лениер мыслит общими категориями. Он нашел литературе место вспомогательной формы энциклопедии: автор читает своим голосом неважно что для видеодемонстрации литературных приемов и моральных обязательств. Эта роль мне ой как не понравилась. Я пытался направить наш разговор в сторону новых возможностей литературы и наткнулся на вежливый скептицизм. Когда же я попробовал заговорить о том, что литература в принципе готова к интерактивной соревновательности, Лениер отмахнулся: он не любит романов о виртуальной реальности. Ну да, это все равно что писать романы на тему теории относительности. Дань научной моде.
Но есть, my dear friend, и другой ход. Есть литература, которая вбирает в себя теорию относительности, не иллюстрируя ее, даже поплевывая на нее, как условие своего существования. В сущности, речь идет об исчезновении автора, который всем слишком намозолил глаза. Насколько возможно сделать так, что автор станет одним из читателей своей книги, расставшись с написанным текстом, то есть перевернет представление о субъекте современного письма? Теперь я думал о том, что автор, который способен создать текст с бесконечным количеством интерпретаций, по сути дела, адекватно представляющий собой жизнь, оказывается совсем не в униженном, а, напротив, в соревновательном состоянии с интерактивными видеоискусствами. Дело не только в том, что мне как писателю жалко расставаться с писательством. Интерактивной компьютерной графике я предлагаю конгениальную интерактивную литературу, они не сожрут друг друга. Писатель может быть продолжением слова, что он иногда и пытался делать (чем, в сущности, ему и надлежит быть), но в основном безуспешно.
Страница: [ 1 ] 2 3
