"Созревание художественного таланта Толстого"
Страница: [ 1 ] 2
Мастерски разрешив задачу психологического анализа в автобиографической трилогии и сделав опыт реалистической зарисовки крестьянских образов в «Утре помещика», он одновременно переходит к сложной теме изображения войны в «Севастопольских рассказах» (1854—1855).
В них Толстой изображает один из самых героических эпизодов в истории русского народа — одиннадцатимесячную оборону Севастополя в 1854— 1855 гг. Образы солдат и матросов — скромных и беззаветных героев этой трагической эпопеи, типы офицеров, сцены сражений, психология участников войны, общий дух патриотизма, руководивший настроениями защитников Севастополя,— всё это изображается в рассказах Толстого с поразительной силой и правдой. Автор подчёркивает превосходство народа как исторической силы над барством.
Главная ценность рассказов — в реалистическом изображении картины войны. Война впервые показана здесь не в виде красивого зрелища с «музыкой и барабанным боем, с развевающимися знамёнами и гарцующими генералами, а в её настоящем выражении — в крови, в страданиях, в смерти».
Толстой заканчивает один из рассказов словами: «Мне скажут: что же это за рассказ? кто же герой его, наконец?.. Герой моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого я старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен,— правда».
«Севастопольские рассказы» Толстого можно считать прекрасным прологом к той правдивой и великой эпопее патриотической борьбы русского народа с врагами, какой явится позже роман «Война и мир».
Под обаянием величественной природы Кавказа и безыскусственной простоты здоровой жизни казаков приходит к убеждению, что счастье человека заключается не в удовлетворении эгоистических стремлений своего я, а в слиянии с жизнью природы, в отказе от своекорыстных настроений.
Все эти мотивы, уже намеченные в более ранних произведениях Толстого, в повести «Казаки» начинают звучать настойчиво и ясно.
Особенно сильно звучит в повести мотив отрицательного отношения к буржуазной культуре. Логически развиваясь и углубляясь, он приведёт в дальнейшем к разрыву Толстого со своим классом.
В одном из курортных городков Швейцарии, в Люцерне, Толстой оказался невольным свидетелем печального зрелища. Он увидел, как богатое, самодовольное общество путешественников, поселившееся в великолепной гостинице, равнодушно отнеслось к нищему-музыканту, отказало в помощи бедняку, долго распевавшему песни под окнами гостиницы.
Трижды усталый, голодный музыкант протягивал руку с фуражкой к разряженным господам, Которых он долго развлекал игрой и пением,— никто не подал бедняку ни копейки.
Несчастный бедняк-музыкант, что-то тихо пробормотав, удалился. А толпа наглых лакеев и самодовольных, легкомысленных зевак проводила его смехом.
Чёрствость и бессердечие буржуазии вызывают у Толстого восклицание: «Вот событие, которое историки нашего времени должны записать огненными неизгладимыми буквами!»
Печальная правда русской действительности стоит укором перед чуткой совестью Толстого.
Страница: [ 1 ] 2
