"Что такое литературоведение"
Страница: 1 [ 2 ] 3
мнее держаться подальше. В пику ему увлекались опять-таки чем-то крайне провинциальным: чисто лирическим восприятием литературы. Все расплывалось, распадалось на вереницу радужно-пестрых суждений, навеянных прочитанной книгой. «Четких формулировок» не было, но не было и необходимого для литературоведения диалога с автором, с произведением. На первом плане назойливо маячила фигура воспринимающего, который, без умолку восхищаясь своим собеседником, ему самому и словечка сказать не дает. Лирическая вольница странно сближалась с самым отчаянным педантизмом: в обоих случаях объект изучения — произведение искусства — был обречен на молчание.
Словом, можно понять, почему литературоведение связывается иной раз со скучным «раскладыванием по полочкам», а за словами «критика или критик» топают удручающие глаголы «разгромить», «разругать», чередующиеся, впрочем, с жизнерадостным «расхвалить». Но даже и в таких, весьма примитивных представлениях о деятельности критиков или литературоведов содержится доля истины: складываются ситуации, когда явления литературы надобно и трезво классифицировать, да и разного рода отповеди еще не раз прогремят над литературными нивами. И классификация бывает, и без окончательных каких-то оценок не обойдешься. Но важно отдавать себе отчет в том, какое именно место занимает та или иная форма суждения в литературоведении.
Классификация, не допускающие возражений суждения — крайности. А основа литературоведения — диалог. Геолог, петрограф не ведет диалога с камнем. Камень в его восприятии глух, нем, слеп. Инертен камень; и лишь в самое последнее время где-то в недрах, в глубинах естествознания затеплилось иное отношение к предмету, который оно изучает. Он словно бы оживает и даже одушевляется: видно, слишком дорого пришлось заплатить за понимание природы как гигантской неодушевленной вещи, духовно пассивной и неспособной ответить нам, людям. Безудержные вторжения в жизнь природы показали, что она может и терпеть, и страдать, и как будто даже осмысленно сопротивляться. Результат неожиданен: НТР, научно-техническая революция, ведшая, казалось бы, исключительно к прагматизации знаний, к обожествлению инженер-ности, приведет в конечном счете к гуманизации их. К истолкованию мира, вселенной не как мертвой, бесчувственной вещи, а как живого, развивающегося целого. К этому надо готовиться: придет пора, и к литературоведению обратятся за помощью, ибо изучение жизни идей — его прямое дело.
Литературовед имеет дело с воплощенной идеей. С идеей, высказанной когда-то, а всего прежде — кем-то. В отличие от философии и даже в отличие от эстетики для литературоведения не существует идей вне личности, вне автора: образное воплощение идеи начинается с того, что художник слова шаг за шагом создает свой собственный образ. Образ «идееносца». С ним-то мы, литературоведы, и ведем нескончаемый наш диалог.
А конкретность появляется там, где найдена и указана закономерность. Закономерность какого-нибудь огромного, длительного процесса истории литературы, закономерность рождения идеи в борьбе различных общественных групп, классов, сословий или художественных направлений.
Страница: 1 [ 2 ] 3
