"Уважение наше к Славе: Пушкин"
Страница: [ 1 ] 2 3
В современных комментариях обыкновенно сообщается, что в стихе «зависеть от царя, зависеть от народа» сопоставлены две системы управления — самодержавная и парламентская. Неосновательность этого объяснения очевидна: когда Пушкин писал стихотворение «Из Пиндемонти», он думал, как мы видели, о русской цензуре, а не о западноевропейских цензурных уставах или о каких-нибудь других средствах подчинения поэта властям парламентского режима. Смысл этого и последующих стихов — не в отрицании таких принципов демократии, как подчинение меньшинства большинству или предпочтение интересов народа интересам индивида; речь здесь идет прежде всего о проблеме эстетической — об отношении поэта к народу и об отношении народа к специфической, чрезвычайно сложной отрасли духовной деятельности — к поэзии и ее служителю — поэту.
* В предпоследнем стихе «Памятника» —
* Хвалу и клевету приемли равнодушно…—
Пушкин вовсе не намеревался уверить читателей, будто хвала ничем не отличается от клеветы и все хвалители заслуживают презрения наравне с клеветниками. Конечно, были тогда такого сорта хвалители, которые считали поэзию странной и ненужной игрой в слова, забавой, а поэта — забавником. Правда, в то время поэтов уже не заставляли выполнять шутовские обязанности, как Тредьяковского при Бироне; напротив, Державину, например, за его стихи были пожалованы самые высокие чины и награды. Стало быть, заключали они, хоть чин поэта табелью о рангах и не предусмотрен, но поэзия в государственном механизме нужна— скорее всего, для украшения его фасада; а так как они признавали себя государственными деятелями, то, значит, и для их удовольствия. Именно из них и составлялось то множество, которое Пушкин называл толпой:
* Смешон, участия кто требует у света!
* Холодная толпа взирает на поэта,
* Как на заезжего фигляра: если он
* Глубоко выразит сердечный, тяжкий стон,
* И выстраданный стих, пронзительно-унылый,
* Ударит по сердцам с неведомою силой,
* Она в ладони бьет и хвалит, иль порой
* Неблагосклонною кивает головой.
* «Ответ анониму»
Люди толпы безапелляционно судили о поэзии, снисходительно хвалили в произведениях поэта красоты, указывали недостатки и не переставали напоминать ему, что цель поэзии — польза, польза государства прежде всего, а стало быть, и народа, поскольку, уверяли они, польза государства это и есть польза народа. Они делали вид, что говорят от имени народа, включая и ту самую чернь, которую на деле презирали. Больше того, эти циники сами себя не стеснялись называть народом. Пушкин знал цену этой демагогии; он оставил за ними самозванно присвоенные имена, но только с соответствующими поправками: бессмысленный народ, тупая, светская чернь.
Но в пятой строфе «Памятника» есть предостережение и насчет другой — благожелательной, неподдельно искренней хвалы. К ней равнодушно относиться почти невозможно, и при этом незаметно может возникнуть суетное желание понравиться хвалителям еще и еще раз. Это — соблазн славы.
Страница: [ 1 ] 2 3
