"\"Мечта о тихом уголке России...\" (По прозе А.И. Солженицына.)"
Страница: [ 1 ] 2 3
Александру Исаевичу Солженицыну всегда был дорог воздух свободы — не внешней, до которой путь крайне далек, но неотъемлемой и победительной внутренней воли. Провозвестником ее служит безмолвная русская старуха, встреченная писателем на тихой станции Торбеево, когда их вагон-зак ненадолго замер у перрона: \"Крестьянка старая остановилась около нашего окна со спущенной рамой и через решетку окна и через внутреннюю решетку долго, неподвижно смотрела на нас, тесно сжатых на верхней полке. Она смотрела тем извечным взглядом, каким на \"несчастных\" всегда смотрел наш народ. По щекам ее стекали редкие слезы. Так стояла корявая, и так смотрела, будто сын ее лежал промеж нас, \"Нельзя смотреть, мамаша\", — сказал ей конвоир. Она даже головой не повела. Поезд мягко тронулся — старуха подняла черные персты и истово, неторопливо перекрестила нас\".
Это цитата из произведения \"Архипелаг ГУЛАГ\".
Серьезное внимание к таланту Солженицына было проявлено после публикации рассказа об одном дне на зоне, в государстве \"Архипелага...\". \'
\"Один день Ивана Денисовича\" — это произведение прямого столкновения. Бывают взрывы, которые называют \"направленными\", таким вот \"направленным взрывом\", в смысле выхода энергии, был этот рассказ, заряженный от русской жизни, будто от гигантской живой турбины, которую во вращение приводили и реки, и ветры, и вся людская сила. Этой машиной, махиной, молохом был уподобленный миру лагерный барак. Писатель как личность, преломляя в себе эту силу, должен был не разрушиться и выдержать силу ее напряжения в себе.
Распад мира — это еще не распад человека, человеческой личности, но если мир распадается, то распадается он на атомы и эти/атомы — люди. В результате все разрушается, жизнь лишается смысла — и \"все завалилось в кучу бессмысленного сора\", когда \"будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым\", как писал П.Толстой в \"Войне и мире\"; или же все-таки что-то дает жизни смысл, ту самую пружину. Писатель, как проводник, воплощается в одном из атомов человеческого вещества — в том, где он чувствует, что энергия распада претворяется этим атомом, этой человеческой личностью в энергию жизни. Потому в русской литературе всегда есть неизбежный герой.
Этот герой был неизбежным для Солженицына в том смысле, как неизбежно русский писатель становится проводником национальной метафизической энергии катастрофы, распада, сопротивляясь которой духовно, он добудет неизбежно этот атом восстановления мира. Солженицын так же неизбежно написал Ивана Денисовна, как и Толстой своего неизбежного героя. Иначе сказать, он мог ничего не знать про Платона Каратаева, но Иван Денисович Шухов явился бы ко времени, хоть и был бы не таков. Таков же он вышел потому, что был направлен не иначе как от зеркала каратаевщины; но направлен — не значит, что \"отражен\". Онвышел прямо из этого зеркала, шагнул из него, как из другой реальности, вылупляясь на свет из Зазеркалья каратаевщины, будто птенец из скорлупы.
Страница: [ 1 ] 2 3
