"Италия в стихах А. Блока и Н. Гумилева"
Страница: 1 2 [ 3 ] 4
и их веселыми и страстными. И поэтому озорная итальянка из Перуджии Блока и “два косматых старика” неаполитанца Гумилева несут в себе частичку своей родины. Вся Италия — в них. Блок и Гумилев понимают это, как понимал и Максим Горький, который по-своему восхищался этой страной в “Итальянских сказках”.
И конечно же огромный след в творчестве обоих поэтов оставили великие люди Италии — поэты, воины, художники, скульпторы. Гораций, Вергилий, Овидий, Рафаэль, Буонарроти, да Винчи, Тассо — вновь и вновь оживают они в поэзии северных поэтов.
Но тень “сурового Данта”, “не презиравшего” итальянского “сонета” у А. С. Пушкина, неизменно витает над “итальянскими стихами” как Блока, так и Гумилева. Его “Vita nuova” столь велика, что оказала влияние на обоих поэтов, таких разных в своем мироощущении.
Гумилев восторгается возможностью излить чувства в “сонете-брильянте”, и сонетная форма удивительно к лицу его “итальянским стихам” (“Тразименское озеро”, “Вилла Боргезе”). Поэт воскрешает еще один жанр итальянской поэзии — канцоны. Вот что он пишет по этому поводу: “Мои канцоны не имеют ничего общего со сложной формой итальянских канцон. Я взял это название в прямом смысле — песни... Каждая моя канцона состоит из пяти строф. Первые три строфы посвящены экспозиции какого-нибудь образа или мысли. В двух последних строфах обращение к даме, род епуо! французских баллад, или просто упоминание о даме в связи с предыдущим. Эта двухчленность моей канцоны роднит ее с сонетом”. Гумилев снова без особого напряжения соединяет древнюю поэзию с современной, историю с реальностью.
Образ самого Данте Алигьери постоянно сопровождает поэтов в их путешествиях по Италии.
Гумилев:
Музы... Спойте мне песню о Данте
Или сыграйте на флейте.
(“Беатриче”)
Блок:
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.
(“Равенна”)
Блок считает Данте единственным достойным воспоминанием прошедших веков, достойным “новой жизни”.
Для Гумилева Беатриче становится воплощением вечной женственности, верности, любви: “Знаете ль вы, что недавно / Бросила рай Беатриче” для ада Данте? Имена Беатриче и Данте Алигьери “звучат нам как призывы”, их мыслями “мы теперь живем и дышим”. Они — суть вечная любовь.
Блок прямо не упоминает о Беатриче, но разве его судьба не доказывает то, что он был ее страстным поклонником?! Ведь воспевание единственной Прекрасной Дамы было смыслом ранних блоковских стихотворений.
Итак, концепции поэтов по отношению к Италии прямо противоположны.
Для Блока ее небо — чужое, поэт вслед за Ф. И. Тютчевым чувствует скорую гибель европейской цивилизации, не сумевшей сохранить исторические корни (потом это выльется в “Скифы”).
Гумилев же, талантливый путешественник, находит гармонию в пространстве и времени — и воспевает Италию.
Но очевидно, что для обоих поэтов эта страна становится воплощением самого Искусства. И хотя Блок видит его декаданс, а Гумилев — пышный расцвет, оба они являются его певцами, его служителями — и этим ставят свои имена в один ряд с великими итальянцами, “всемерностью русской души” приобщаясь к вечному мировому наследию.
Страница: 1 2 [ 3 ] 4
