"И. А. Бунин (1870—1953): творчество писателя"
Страница: [ 1 ] 2 3
Покинув Россию в феврале 1920 года (через Одессу), Бунин через Константинополь, Софию и Белград попал в Париж, где и обосновался, проводя лето в городке Грае, в Приморских Альпах (в Грасе он находился и во время второй мировой войны). Бунин в пору революции, с его политическим консерватизмом, выступил охранителем «исконных», стародавних устоев. Для него все кончено с «великой Россией» уже после февраля 1917 года.
Он решительно и категорически отверг Временное правительство и его лидеров, «комиссаривших» в Петрограде, видя в них жалкие фигуры, способные привести Россию лишь к пропасти. Решительно не приемлет он и большевистское руководство и короткое пребывание свое сперва в красной Москве, а затем в красной Одессе назвал «Окаянными днями» (книга публицистики, 1926). В Париже он примыкает к правым кругам, группировавшимся вокруг газеты «Возрождение», которую издавал нефтяной магнат Абрам Гукасов.
Давнишний исторический пессимизм Бунина получил обильную пищу, когда художник, чуткий к конкретному, «отдельному», «этому», стал свидетелем массовой жестокости, обилия жертв, безмерных страданий в обстановке революции и гражданской войны. Бунин навсегда утвердился в правоте той мысли, что силы, творящие историю, бессмысленно жестоки (будь то французская революция — рассказ 1924 года «Богиня Разума», или русская — рассказы 1924 года «Товарищ Дозорный» и «Несрочная весна»). Безумный художник (одноименный рассказ) замыслил изобразить в канун знаменательного 1917 года рождение «нового человека», окруженного светозарными ликами и лазурными небесами. Но вместо всеблагого рождества на его картоне возникают кровавые видения, «в полной противоположности его страстным мечтам. Дикое, черно-синее небо до зенита пылало пожарами, кровавым пламенем дымных, разрушающихся храмов, дворцов и жилищ. Дыбы, эшафоты и виселицы с удавленниками чернели на огненном фоне… Низ же картины являл беспорядочную груду мертвых — и свалку, грызню, драку живых, смешение нагих тел, рук и лиц. И лица эти, ощеренные, клыкастые, с глазами, выкатившимися из Орбит, были столь же мерзостны и грубы, столь искажены ненавистью, злобой, сладострастием братоубийства, что их можно было признать скорее за лица скотов, зверей, дьяволов, но никак не за человеческие» и т. д. Что это — «просто рассказ»? Нет, притча о времени, спор с ним, пристрастная и страстная его оценка.
Опять-таки надо подчеркнуть, что отрицание «недостойной» современности у Бунина шло не извне, не в результате внезапного переосмысления общественной жизни России. Ценности лишь постепенно передвигались в плоскость «вневременных» категорий, а так как это было для Бунина не изменой прежним заветам, а лишь резким обострением уже существовавших тенденций в его творчестве,— никакого «слома», «кризиса» Бунин за рубежом не пережил. Разумеется, оторванность от родины, эмиграция травмировала его, на время заставила замолчать и окрасила изображаемое в сугубо пессимистические тона. Обращенные вспять симпатии, некогда расплывчатые, неопределенные, обрели теперь четкую установку.
Страница: [ 1 ] 2 3
