"Судьба Николая Михайловича Рубцова"
Страница: [ 1 ] 2 3
Ему было отпущено тридцать пять лет жизни, слава и народная любовь – посмертно. Одиночество, неприкаянность, бедное и бездомное (почти до конца) существование. Но и – способность “сгорать” в труде, всего себя отдавать стихам. Но и – невозможность какой бы то ни было озлобленности на “обстоятельства”. Внешне неожиданная и нелепая, внутренне глубоко закономерная и предчувствуемая гибель. И умение так по-есенински (и, как видно, по-рубцовски тоже) попрощаться:
Мы сваливать
не вправе
Вину свою на жизнь.
Кто едет,
тот и правит.
Поехал, так держись!
Я повода оставил.
Смотрю другим вослед.
Сам ехал бы
и правил,
Да мне дороги нет…
В детские годы – много потерь, но и приобретений – немало. Одна за другой последовали утраты двух сестер и матери, разлука с отцом, о судьбе которого было неизвестно. Четверо детей в годы войны остались сиротами. Но время, проведенное в Никольском детском доме на Вологодчине, куда попал Коля Рубцов, подарило ему главную тему будущего творчества: “До меня все же докатились последние волны старинной русской самобытности, в которой было много прекрасного, поэтического. Все, что было в детстве, я лучше помню, чем то, что было день назад” (”Коротко о себе”). Светлые воспоминания поэта затмили память о различных лишениях:
Вот говорят,
Что скуден был паек,
Что были ночи
С холодом, с тоскою, -
Я лучше помню
Ивы над рекою
И запоздалый
В поле огонек.
Вологодская “малая родина” стала вечным магнитом, ядром жизни Рубцова, несмотря на то что “после дива сельского простора” он и впрямь “открыл немало разных див” (”Ось”), армейская служба на Северном флоте, жизнь в обеих российских столицах (в Ленинграде – рабочим, в Москве – студентом Литературного института), поездка в Сибирь…
Долгое время Рубцов не имел на родине своего жилья, но не возвращаться туда не мог. Причины этого особенно ясно сформулировал сам поэт в письме Глебу Горбовскому: “…в Вологде мне всегда бывает и хорошо, и ужасно грустно и тревожно. Хорошо оттого, что связан я с ней своим детством, грустно и тревожно, что и отец, и мать умерли у меня в Вологде. Так что Вологда – земля для меня священная, и на ней с особенной силой чувствую я себя и живым, и смертным”.
В череде отъездов-возвращений наиболее важное место, без сомнения, занимает год 1962-й. Его принято считать началом творческой зрелости поэта. В этом году он поступил в Литературный институт имени Горького и познакомился с В. Соколовым, С. Куняевым, В. Кожиновым и другими литераторами, чье дружеское участие не раз помогало ему и в творческом взрослении, и в издательских делах. Напечатал, однако, при жизни Рубцов немного. Помимо журнальных подборок и совсем тоненькой книжечки “Лирика” (1965) тиражом в 3000 экземпляров, это сборники “Звезда полей” (1967), “Душа хранит” (1969), “Сосен шум” (1970). Готовившиеся к изданию “Зеленые цветы” появились уже после смерти Рубцова, в 1971 г. С цензурой и редактурой отношения его тоже не были простыми. Заслуживает внимания признание, сделанное Рубцовым в письме С.
Страница: [ 1 ] 2 3
