"Рассуждения над страницами повести \"Собачье сердце\""
Страница: [ 1 ] 2
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспоривай глупца.
А. Пушкин
Михаил Афанасьевич Булгаков -- мистический писатель, как он сам себя называл, а чем еще, кроме мистики и волшебства, можно объяснить прозорливость писателя, его необыкновенную способность увидеть наше будущее, предсказать, а может быть, и предостеречь от него.
Любое произведение этого писателя -- кладезь мыслей, богатейшего русского языка и юмора, часто переходящего в сатиру и сарказм. Мне же хочется поговорить о повести \"Собачье сердце\", написанной Булгаковым в 1925 году.
Автор явно не надеялся, что в обозримом будущем его творение увидит свет, появится в печати, хотя, как всякому художнику, ему хотелось видеть свое творение опубликованным. Зная, что повесть не будет напечатана, Михаил Афанасьевич \"отводит душу\" на ее страницах. Он устами своего героя, профессора Преображенского, говорит все, что думает о Советской власти, о нововведениях и порядках.
У профессора нет достойного оппонента. Есть благодарные слушатели в лице ассистента Борменталя и секретарши Зины и противники: Швондер, Шариков и их последователи и соратники. Но Филипп Филиппович говорит скорее для себя. Он рассуждает вслух, резко высказываясь о вреде чтения газет, которые нарушают пищеварение. Борменталь пытается возразить, что, кроме советских газет, нет никаких, и Преображенский категорически замечает: \"Вот никаких и не читайте\".
Профессор может себе позволить быть гурманом, он обучает Борменталя искусству еды, чтобы она была не просто необходимостью, а удовольствием. Это уже и повод поговорить о советской водке. Борменталь замечает, что \"новоблагословенная очень приличная. Тридцать градусов\". Филипп Филиппович возражает: \"Водка должна быть в сорок градусов, а не в тридцать\", потом он пророчески добавляет: \"они туда что угодно могут плеснуть\". Все эти саркастические замечания, казалось бы, по мелочам, на самом деле создают целостную картину жизни Москвы в двадцатые годы.
И чем дальше Булгаков разворачивает повествование, тем яснее и четче встает перед нами картина жизни тех лет.
Не задумываясь о моральной стороне дела, новые хозяева жизни реквизируют \"лишнюю жилплощадь у буржуев\". Без тени иронии Швондер и его подчиненные предлагают профессору Преображенскому потесниться, так как у него \"аж семь комнат\". На вопрос Филиппа Филипповича, где же он будет обедать, они ему хором отвечают: \"В спальне...\" Профессор возмущенно возражает: \"Я буду обедать в столовой, оперировать в операционной!., и принимать пищу там, где ее принимают все нормальные люди...\".
Преображенскому удалось отстоять свое право на все комнаты благодаря сильным покровителям, а вот его сосед \"Федор Павлович поехал за ширмами и кирпичом. Перегородки будут ставить\". И ведь на долгие десятилетия эти \"перегородки\", изуродовавшие квартиры, внесшие в русский язык понятие \"коммуналка\", утвердились в новой жизни.
Страница: [ 1 ] 2
