Чехов "Ионыч" - сочинение "Как доктор Старцев стал Ионычем"
Страница: 1 [ 2 ]говорить о пользе труда, то каждый чувствовал в этом упрек себе. Обыватели города ровным счетом ничего не делали. День за днем у них уходил на карты, сборища, безделье.
Уезжает из города Котик, Старцев равнодушно узнает об этой потере, вспоминая только одно: “Сколько хлопот, однако”. С этого времени Дмитрий теряет интерес к работе. В городе у него огромная практика, ему хорошо платят за визиты. Он по вечерам любит считать деньги, которые заработал за день. У него появляются “безобидные” страстишки: игра в вист, обжорство, жадность, равнодушие. Он уже не сострадает ближним, как раньше, и позволяет себе кричать на больных и стучит палкой. В городе его уже по-домашнему называют “Ионычем”, тем самым принимая его в свою среду.
Чехов, показывая “лучшую” в городе семью Туркиных, как бы подводит нас вслед за Старцевым к выводу: “Если самая талантливая семья так бездарна и глупа, то каков же весь город?” Еще хуже, чем Туркины, потому что в этом милом семействе есть налет хоть какой-то интеллигентности. Старцев не имел семьи, он, должно быть, просто ради удовольствия и не зная, что делать с деньгами, создавал себе душевный комфорт, скупая недвижимость.
Чехов нас предупреждает: “Не поддавайтесь губительному влиянию среды, не предавайте своих идеалов, берегите в себе человека”. Процесс духовного умирания Старцева тем тягостнее, что он вполне осознает, в какое мерзкое болото погружается, но не пытается бороться. Жалуясь на окружающую среду, он мирится с нею. Даже воспоминания о любви не могут разбудить полуспящую душу Старцева. Котик, вернувшись, видит Старцева другим, но ей хочется замуж, поэтому она цепляется за прошлые светлые мечты. Старцев же устало думает: “Хорошо, что я на ней не женился”. Ему уже не нравилось: и как сидит на ней платье, и ее манеры, и абсолютно все в ней — дело в том, что Старцев уже давно умер душою, и ничто не может вывести его из духовной спячки. Ему не жаль молодости, любви, несбывшихся надежд.
Чехов написал историю тяжелой социальной болезни новой формы, которую давно изучала русская литература. Имя этой болезни — духовная деградация личности. Как опытный врач Старцев мог бы поставить себе диагноз: распад личности в результате утраты жизненных идеалов. Чехов, понимая трагизм мелочной действительности, не раз в своих рассказах повторял: “Нет ничего тоскливее, оскорбительнее пошлости человеческого существования”.
Высокую оценку Чехову дали не только его современники, но и писатели двадцатого века. Алексей Толстой сказал: “Чехов — это Пушкин в прозе”. И я думаю, что с этим утверждением нельзя не согласиться. Художественные открытия Чехова, мастера рассказа, поражали его современников. Лев Толстой дал очень высокую оценку Чехову. “Какой превосходный язык!.. Никто из нас: ни Достоевский, ни Тургенев, ни Гончаров, ни я не могли бы так писать”, — утверждал Лев Толстой.
Страница: 1 [ 2 ]
