Толстой "Война и мир" - сочинение "Именины Наташи Ростовой (Анализ эпизода из романа Л Н.Толстого "Война и мир", т. I, ч. I, гл. XV-XVII)"
Страница: [ 1 ] 2 3Когда вы стоите и ждёте, что вот-вот лопнет эта натянутая струна, когда все ждут неминуемого переворота — надо как
можно теснее и больше народа взяться рука с рукой, чтобы противостоять общей катастрофе. (Л.Н. Толстой. “Война и мир”)
“Война и мир” — одна из тех книг, которую нельзя забыть. В самом её названии — вся жизнь человеческая. А ещё “Война и
мир” — модель устройства мира, вселенной, поэтому и появляется в IV части романа (сон Пьера Безухова) символ этого мира
— глобус-шар. “Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров”. Вся поверхность его состояла из капель,
плотно сжатых между собой. Капли двигались, перемещались, то сливаясь, то разделяясь. Каждая стремилась разлиться,
захватить наибольшее пространство, но и другие, сжимаясь, иногда уничтожали друг друга, иногда сливались воедино. “Вот
жизнь, — сказал старичок учитель”, когда-то учивший Пьера географии. “Как это всё просто и ясно, — подумал Пьер, — как я
не мог знать этого прежде”.
“Как это всё просто и ясно”, — повторяем мы, перечитывая полюбившиеся страницы романа. И эти страницы, как капли на
поверхности глобуса, соединясь с другими, составляют часть единого целого. Так, эпизод за эпизодом мы продвигаемся к
бесконечному и вечному, что есть жизнь человека. Но писатель Толстой не был бы философом Толстым, если бы не показал нам
полярные стороны бытия: жизнь, в которой преобладает форма, и жизнь, вмещающая всю полноту содержания. Именно с этих
толстовских представлений о жизни и рассмотрим эпизод именин в доме Ростовых.
Курьёзный и нелепый случай с медведем и квартальным вызовет в доме Ростовых у одних добродушный смех (у графа
Ростова), у других — любопытство (преимущественно у молодёжи), а кто и с отеческой ноткой (Марья Дмитриевна) грозно
пожурит бедного Пьера: “Хорош, нечего сказать! Хорош мальчик! Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на
медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шёл”. Ох, больше бы таких грозных наставлений нашему
Пьеру, может быть, и не было бы непростительных ошибок в его жизни. Интересен и сам образ тётушки — графини Марьи
Дмитриевны. Она “всегда говорила по-русски”, не признавая светских условностей; надо заметить, французская речь в доме
Ростовых звучит гораздо реже, чем в петербургской гостиной (или почти не звучит). И как почтительно все встали перед
ней, и это отнюдь не фальшивый обряд вежливости перед “никому не нужной тётушкой” Шерер, а естественное желание выразить
уважение почтенной даме.
Таково старшее поколение Ростовых, живущих в согласии с движениями души. А каково же младшее? Всех представил здесь
Толстой: Веру, Николая, Наташу, Петю, родственницу Соню, друга Бориса, не обошёл вниманием и будущего мужа Веры — Берга.
Об этой паре хочется рассказать отдельно.
“Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно... голос у неё был приятный...” Вера слишком “умна” для
этого семейства, но ум её обнаруживает свою ущербность, когда соприкасается с эмоционально-душевной стихией этого дома.
Страница: [ 1 ] 2 3
