"Стихи Твардовского о Сибири"
Страница: [ 1 ] 2
Необозримы просторы Сибири. «Сибирь! И лег и встал — и снова — вдоль полотна пути Сибирь». Так уж исторически сложилось, что испокон веков эта сторона России до обидного мало знала людей, «кому б была землей родимой!» И в слагавшихся веками «сибирских» песнях народ пел о том же:
* И в старых песнях не устал
* Взывать с тоской неумолимой
* Твой Александровский централ
* И твой бродяга с Сахалина.
* Да, горделивая душа
* Звучит и в песнях, с бурей споря,
* О диком бреге Иртыша
* И о твоем священном море.
Петь Твардовский любил, унаследовав эту любовь от отца. Пел он вдохновенно, самозабвенно, знал великое множество песен — и очень редких, никому почти не известных, и новых, но даже самая запетая песня в его исполнении звучала как-то особо, как бы в своей, свойственной ему одному манере. Нет ничего удивительного, что мелькавшие за окнами экспресса огни Сибири напомнили ему знакомые с детства «Александровский централ», «Глухой неведомой тайгою…» и давно ставшие народными «Смерть Ермака» К. Ф. Рылеева и «Думы беглеца на Байкале» Д. П. Давыдова. Последняя, однако, больше известна как «Славное море, священный Байкал…»
В своих воспоминаниях о Твардовском В. Лакшин рассказывает, что, собираясь ехать в Сибирь, поэт прочел чуть ли не все о Байкале и тогда же впервые прочел все стихотворение Давыдова, которое оказалось гораздо длиннее известной песни. Такова была манера работы Твардовского не только над «Далями». А любая песня о тех краях неразрывно связана с судьбами гонимых в Сибирь по разным причинам: приказом ли, заслугой, мечтой или бедой. И тут поэт, которого ни на минуту не покидало чувство каждодневного самоконтроля, проверявший свои поступки, мысли «высшим судом, который дан человеку, — судом собственной совести» (Л. Толстой), имевший четкое представление о своих возможностях и отчетливое понимание своего личного вклада в сокровищницу общенародного опыта, признается: «Любой из тысяч этих судеб и так и так обязан я».
Свою кровную связь с народом Твардовский ощущает постоянно — «Не лгать, не трусить, верным быть народу, любить родную землю-мать, чтоб за нее в огонь и в воду, а если — то и жизнь отдать», — такова его жизненная позиция. Вот почему его муза щедро наделена даром принимать новое и не забывать о старом, она сопереживает и спорит и неустанно отстаивает правду, только правду, а его духовность — «доподлинная, жизненная, выстраданная… эта духовность и согласуется с поэзией самой высокой пробы, что кроме главного — могучего дарования природы нашла в Твардовском и природный ум, и совестливость, и масштаб нравственных требований к жизни и собственной личности»1. В главе «С самим собой» — размышления поэта о себе, своей судьбе: «Нет, жизнь меня не обделила, добром своим не обошла. Всего с лихвой дано мне было в дорогу — света и тепла.
* Чтоб жил и был всегда с народом,
* Чтоб ведал все, что станет с ним,
* Не обошла тридцатым годом,
* И сорок первым, И иным…
Твардовский говорит так, понимая, что сам он лишь малая часть народа, и выделить свою судьбу из судьбы народной и помыслить не может.
Страница: [ 1 ] 2
