Пелевин "Желтая стрела" - сочинение ""Желтая стрела""
Страница: 1 [ 2 ] 3ом отношении мне показался особенно интересным по своей простоте и точности диалог ребят в спальне пионерского лагеря из рассказа «Синий фонарь»:
«— Знаете, как мертвецами становятся? — спросил Толстой.
— Знаем, — ответил Костыль, — берут и умирают».
Еще один оригинальный и интригующий прием, который кажется мне одним из самых удачных в рассказах В. Пелевина, — отсутствие обозначения изображаемого предмета. В процессе чтения таких произведений нам самим предстоит постепенно догадываться об истинном герое повествования.
По-моему, самый яркий пример использования такого приема — повесть «Затворник и Шестипалый». Так же строятся и рассказы «Ника» (история кошки, которую вначале принимаешь за подругу рассказчика) и «Зигмунд в кафе» (сценка с попугаем, подозрительно напоминающим знаменитого психоаналитика 3. Фрейда).
Особое место в сборнике занимают рассказы, которые можно определить как литературные мистификации. В них вымышленные герои описываются рассказчиком как абсолютно реальные, а придуманные факты и события — как в действительности происходившие. Здесь, на мой взгляд, В. Пелевин развивает традицию одной из своих ранних повестей «Омон Ра», в которой описывался на самом деле несостоявшийся, но как будто реально происходивший полет на Луну.
Так, в рассказе «Мардонги» абсолютно серьезно сообщается о книгах якобы существовавшего (причем в будущем времени) Николая Антонова и излагается его теория «живых мертвецов».
В рассказе «Иван Кублаханов» описываются вполне настоящие физические ощущения и эмоциональные переживая мифического персонажа, которые в результате оказываются неизвестно кому снящимся сном.
Рассказ «Оружие возмездия» — попытка фантастического переосмысления событий Второй мировой войны. В нем явно вымышленные факты приобретают статус действительно происходивших за счет обилия реальных деталей (от причесок того времени до устройства оружия) и упоминания настоящих исторических лиц (Геббельс, Гиммлер, Сталин, Трумэн).
Другой заинтересовавший меня вариант литературной мистификации — попытка автора домыслить уже действительно имевшие место исторические события («Происхождение видов») или дополнить реально существующее литературное произведение («Девятый сон Веры Павловны»). Так, в первом рассказе описываются якобы реальные факты из жизни Чарльза Дарвина; во втором — своеобразно излагается соответствующий фрагмент романа Н. Г.
Как заинтересованного читателя меня, конечно, привлекают и сами построения пелевинских сюжетов. Блестяще сконструированные, причудливые, сложные, они похожи на головоломки, которые решаешь в процессе чтения каждого рассказа. При этом финал всегда неоднозначен: никогда не знаешь, правильно ли ты понял замысел писателя, сумел ли разгадать загадку его героев. Именно эта особенность и нравится мне больше всего в творчестве Пелевина.
В этом отношении запомнились, прежде всего, повесть «Принц Госплана» с ее эффектом полного погружения в компьютерную игру и рассказ «Онтология детства», в котором перед читателем ставится непростая задача соединить обрывочные детские впечатления как фрагменты мозаики.
Страница: 1 [ 2 ] 3
