Грибоедов "Горе от ума" - сочинение "“ПОЧЕМУ НЕ СОСТАРИЛСЯ ДО СИХ ПОР ГРИБОЕДОВСКИЙ ЧАЦКИЙ, А С НИМ И ВСЯ КОМЕДИЯ?” (И.А.ГОНЧАРОВ) (по комедии А.С. Грибоедова “Горе от ума”)"
Страница: [ 1 ] 2В ком
чувство долга не остыло, Кто сердцем
неподкупно прям, В ком дарованье, меткость,
сила...
И.А.
Некрасов
Из
произведений русской литературы XIX
века я
особенно люблю и ценю три образа. Это
Дмитрий Рудин, Владимир Ленский и Александр
Чацкий. Три очень разных человека. И в то же
время между ними есть много общего. Всех их
роднит глубокий, незаурядный ум, великая
чистота и поэтичность души.
Если Рудина
и Ленского я любила с давних пор, то с Чацким
—-стыдно признаться — познакомилась
только тогда, когда мы начали изучать “Горе
от ума”. Да и то я не скажу, чтобы особенно
увлеклась. Я спокойно выписала цитаты,
характеризующие Чацкого как умного и
передового человека своей эпохи, закрыла
книгу и намеревалась больше не
возвращаться к ней.
Однако
возвратилась. Незаметно для меня Чацкий
становился все понятнее. А иногда я уже
ловила себя на том, что примеряла на себя
его мысли, слова и поступки. Так постепенно
Чацкий стал для меня одним из самых близких
людей. Да разве только для меня? Образом
этим увлекаются уже более полутора веков.
Если
сравнить Чацкого хотя бы с Печориным, можно
увидеть огромную разницу. Печорин —
светский лев. Он разочарован жизнью, высшим
светом, однако от мимолетных удовольствий
не отказывается. Окажись на месте Чацкого,
он с первого же взгляда разгадал бы все
отношения между Софьей и Молчалиным и стал
бы или с холодной насмешливостью наблюдать
за ними, или
приложил бы некоторые усилия — а для него
это не составляло бы особого труда — к тому,
чтобы влюбить в себя Софью. Однако, видя
жизнь свою насквозь, он не находит в ней
ничего светлого, ничего, за что бы стоило ее
любить. “Я давно уже живу не сердцем, а
головою”, — говорит он. И поэтому с такой
легкостью уезжает в Персию.
Чацкий не
таков. Несмотря на свой глубокий
критический ум, он верит в жизнь, в высокие
идеалы. Горячий, пылкий юноша, он в то же
время удивительно похож на молодого
Пушкина. Так же “остер, умен, красноречив”,
так же общителен, и так же легко у него
слетают с губ эпиграммы, меткие слова,
хлесткие сравнения: “А Гильоме, француз,
подбитый ветерком”, “Созвездие маневров и
мазурки”. Он немного наивен и неискушен в
делах житейских, не видит и не понимает
холодности и отчужденности Софьи. Он
добродушно посмеивается над москвичами и
над московскими нравами, не замечая, что эти
шутки вызывают у Софьи почти озлобление. “Не
человек — змея”, — говорит она о Чацком
чуть ли не с ненавистью. А он верит в ее
любовь. А потом он разбит, потрясен, но не
может примириться с мыслью, что горячо и
страстно любимая им девушка могла
променять его на какое-то ничтожество, на
человека, не имеющего собственных мыслей и
суждений. Да, разочароваться во всем: не
только в ней, но и в целом свете — это
нелегкий удар. Сколько горечи и боли, оскорбленного
самолюбия и гневного упрека звучит в его
последнем монологе! Но лишь в этот час он по-настоящему
увидел мир, по-новому взглянул на него.
Если бы
Чацкий был только юношей, разочаровавшимся
при первом столкновении с
действительностью, то как литературный
герой, наверное, давно бы кончил свой век
где-нибудь в архивной пыли.
Страница: [ 1 ] 2
