"Тема Гулага в произведениях Солженицына"
Страница: [ 1 ] 2
Условия, описанные в романе “В круге первом”, еще не самые страшные из тех, в которых порой суждено существовать человеку. Но эта “шарашка” – не пересылка, не тюрьма, не лагерь – все-таки один из кругов ада. Герои в большинстве своим определившиеся люди, сделавшие выбор между добром и злом: “- Вы спросите, кого здесь не держат? Здесь математики, физики, химики, инженеры-радисты, инженеры по телефонии, конструкторы, художники, переводчики, переплетчики, даже одного геолога по ошибке завезли”.
Общее занятие работников “шарашки” – создание подслушивающих устройств, дешифрующих человеческий голос. Эта работа может погубить сотни подобных им невиновных людей. Зэки, однако, находят время и пошутить. Им присущ домашний, согревающий юмор (”Валентуля, не генерируйте!”, “Кому вы отказали ваши ночные тапочки?”). Порой их тянет к философствованию, как, например, главного героя, Глеба Нержина, за которым скрывается сам Солженицын: “Так и счастье, так и счастье, Левушка, оно вовсе не зависит от объема внешних благ, которые мы урвали у жизни. Оно зависит только от нашего отношения к ним! Об этом сказано еще в даосской этике”; “Иго тюрьмы чуть отпустит меня, и случится разговор по душам или прочтешь искреннюю страницу – и вот я уже на гребне! Настоящей жизни много лет у меня нет, но я забыл! Я невесом, я взвешен, я нематериален!! Я лежу там у себя на верхних нарах, смотрю в близкий потолок, он гол, он худо оштукатурен, – и вздрагиваю от полнейшего счастья бытия!”
Один из героев романа, Прянчиков, однажды восклицает: “Неужели и в тюрьме нет человеку свободы? Где ж она тогда есть?” Свободы нет нигде, хотя существуют так называемые “вольняшки”. Слово “вольняшка” не придумано Солженицыным. Писатель лишь подчеркнул его иронический оттенок: “Только зэк имеет бессмертную душу, а вольняшке бывает за суетой отказано в ней”. “Вольные” – сотрудники все той же “шарашки”; до каких пределов она простирается – неизвестно. Но внутренняя свобода явственнее ощущается в тюрьме.
“Один день Ивана Денисовича” (другое название, “Щ-854″, не прошло “цензуру” А. Т. Твардовского) – это рассказ об одном дне в лагере.
Каменщик Иван Денисович Шухов считает этот день удачным. Он сумел припрятать ножовку и потом сделает себе нож. Он немножко поел. Он работает, превозмогая болезнь. Он уважает бригадира, который заботится о том, чтобы его бригада не замерзла, и поэтому прибивает к окнам ворованный толь. Для Шухова лагерь – место по-своему обустроенное и вполне пригодное для жизни.
Интересны персонажи “Одного дня Ивана Денисовича”: кавторанг Буйновский; забитый зэк Фетюков; санитар, мечтающий стать поэтом; баптист Алешка; добрые эстонцы; Цезарь Маркович, рассуждающий о достоинствах режиссуры Эйзенштейна в кинокартине “Иван Грозный”.
Ничего подобного в те годы не публиковали. М. О. Чудакова вспоминает: “Сначала – говор, обычный московский слушок: “В “Новом мире” в ноябрьском номере будет…” – “Да хоть кто он, кто?” – “Не знаю, не знаю, сам первый раз слышу! Слаженицын, Лаженицын…” И вот открылась страница журнала – и цепко, железными пальцами зэка схватил за плечо неведомый прежде автор и не выпустил уж из рук до последних освобождающих – завершением вдоха и выдоха правды – строк… Так и просидели мы, не шевелясь, пока не дочитали.
Страница: [ 1 ] 2
