Солженицын "Один день Ивана Денисовича" - сочинение "Автор и его герой в одном из произведений А.И.Солженицына"
Страница: 1 [ 2 ] 3й заключенный подчинен всем — от состоящих на службе надзирателя и конвоира до повара и старшины барака, таких же узников, как и он. Его могут лишить обеда, посадить в карцер, обеспечив на всю жизнь туберкулезом, а то и расстрелять. И однако же за всеми нечеловеческими реалиями лагерного быта выступают человеческие черты. Они проявляются в характере Ивана Денисовича, в монументальной фигуре бригадира Андрея Прокофьевича, в отчаянной непокорности кавторанга Буйновского, в неразлучности "брать-ев"-эстонцев, в эпизодическом образе старика интеллигента, отбывающего третий срок и тем не менее не желающего отказываться от приличных человеческих манер.
Что удивительно, барством не веет от конвоя, от начальства, но шибает от Цезаря, хоть он в бараке такой же арестант, как и Иван Денисович. Шухов же притягивается именно к Цезарю как магнитом; как магнитом притягивает во тьме кромешной барака мужика к барину. Между двумя этими людьми, этими атомами есть такая вот притягательная сила даже в лагере, потому что Цезарю "разрешили" носить чистую городскую шапку, и барин очень важен становится мужику, ведь только через него может просыпаться и ему крошка табачку: манит зап рещенное, манит та действительная явная свобода, воля, которая на самом деле есть только тайное действие. Цезарь делает то, на что Иван Денисович, работяга, не способен уже нравственно: Цезарь устроил себе и в бараке полубарскую жизнь тем, что "смог подмазать начальству", а еще потому, что вовсе-то не постыдился взять в услужение себе подобных, поставить себя во всех смыслах выше .таких же, как он сам, со-бригадников — выше шуховых. А на каком основании? А на том, даже внешнем, что ему "не о чем было с ними говорить", что он с ними общих не имел мыслей, скажем, об искусстве, и прочее. Из всех Цезарь близок только с кавторангом, остальные — не ровня, и если даст он Ивану Денисовичу окурочек, то за службу, а не по душе.
Где находит успокоение, согласие духовное с миром русский человек, где ж его главный "счастливый день"? А что, если в другой раз не обманет Иван Денисович вертухая, пронося что-то запретное на зону? Круги расходятся и расходятся — недаром замысливал Достоевский "Житие великого грешника", потому что никогда в судьбе русского человека первым кругом ничего не кончалось, а скорее даже наоборот — первый круг только давал разгона рокового судьбе. "Красное колесо" должно было провести нас всеми этими кругами, но круги расплылись дальше и дальше, стоило одолеть один круг истории, как трещали узлы и возникал на горизонте тот, что и не предполагался — колесо не катилось, а охватывало обручем своего рокового бесконечного кольца.
Солженицын в "Одном дне Ивана Денисовича" показал то, что кроется внутри этих кругов. Он же осмелился показать всю несостоятельность власти духовной, двуличность интеллигент-•cfsa, что налагает моральные запреты на естество, чтобы себя же в моральном и социальном положении возвысить над естество^ простонародья.
Страница: 1 [ 2 ] 3
