Пушкин "Медный всадник" - сочинение " "Какое дело гиганту до гибели неведомых?""
Страница: 1 [ 2 ] 3 4конец, оценивали Петра как воплощение самодержавия, а "злобный"
шепот Евгения - как мятеж против деспотизма. Видимо, последнее предположение ближе всего к замыслу Пушкина.
Ему не свойственно было олицетворять в своих героях такие идеи, как "язычество" и "христианство" или
"историческая необходимость" и "участь индивидуальностей".
Если присмотреться к пушкинским героям, станет явным, что поэт стремился всеми средствами сделать одного из
них - Петра максимально "великим", а Евгения - "маленьким", "ничтожным" и незаметным. Петр, по замыслу
поэта, должен был стать олицетворением мощи самодержавия, а "бедный Евгений" - воплощением бессилия,
незначительности личности.
Петр Великий принадлежал к числу любимейших героев Пушкина. Он внимательно изучал его жизнь, посвящал ему
восторженные строфы, вводил как действующее лицо в свои произведения. Он представлялся поэту существом
исключительным, как бы превышающим человеческие размеры. Однако Пушкин всегда видел в нём и крайнее проявление
самовластия, деспотизма. Поэт писал в «Исторических замечаниях» (1822 г.): "Петр I презирал человечество,
может быть, более, чем Наполеон". Тут же добавлено, что при Петре Великом в России было "всеобщее рабство и
безмолвное повиновение".
В "Медном Всаднике" мощь и самовластие императора доведены до крайних пределов. Чтобы окончательно сделать
своего героя чистым воплощением самодержавия, чтобы и во внешнем облике отличить его от живых людей, Пушкин
переносит действие своей повести на сто лет вперед ("Прошло сто лет...") и заменяет самого Петра – его
памятником, "горделивым истуканом".
Во всех эпизодах, где является Медный Всадник, он изображен он как существо высшее, не знающее себе равных.
На бронзовом коне он всегда стоит «в неколебимой вышине» «с простёртою рукою». Наивысшего обожествления образ
Петра достигает, когда Пушкин, забыв на время своего Евгения, задумывается над смыслом подвига, совершенного
основателем Петербурга:
О, мощный властелин Судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте уздой железной
Россию поднял на дыбы?
Это уже не только победитель стихии, это - "властелин Судьбы", который своей "роковой волей" направляет
жизнь целого народа. Даже сам поэт, охвачен страхом перед сверхчеловеческой мощью и неколебимостью:
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
Таков первый герой "петербургской повести": Петр, Медный всадник, «гигант». Пушкин позаботился, чтобы
второй его герой, "бедный, бедный… Евгений", был полной ему противоположностью. Это ничтожный коломенский
чиновник, который «где-то служит». В отличие от Петра, у него нет определённого облика, он теряется в серой,
безликой массе ему подобных "граждан столичных". Оба героя - олицетворения двух крайностей: высшей
человеческой мощи и предельного человеческого ничтожества.
Страница: 1 [ 2 ] 3 4
