Куприн "Гранатовый браслет" - сочинение "Повесть А.И.Куприна «Гранатовый браслет» "
Страница: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7анным языком. И тогда из уст Якова Михайловича, человека очень мудрого, опытного, много повидавшего на своём веку, льётся совершенно другая речь. Вот его повествование о делах давно минувших дней, о своей неверной жене, сбежавшей с заезжим актёром: “И вот через три месяца святое сокровище ходит в затрёпанном капоте, туфли на босу ногу, волосёнки жиденькие, нечёсаные, в папильотках, с денщиками собачится, как кухарка, с молодыми офицерами ломается, сюсюкает, взвизгивает, закатывает глаза. Мужа почему-то на людях называет Жаком. Знаешь, этак в нос, с растяжкой, томно: «Ж-а-а-ак». Мотовка, актриса, неряха, жадная. И глаза всегда лживые-лживые…”
Впрочем, генерал Аносов способен не только на словесные шаржи и карикатуры. Из его уст мы можем услышать настоящий панегирик Женщине: “…Я уверен, что почти каждая женщина способна в любви на самый высокий героизм. Пойми, она целует, обнимает, отдаётся — и она уже (так у автора. — С.Ш.) мать. Для неё, если она любит, любовь заключает весь смысл жизни — всю вселенную! Но вовсе не она виновата в том, что любовь у людей приняла такие пошлые формы и снизошла просто до какого-то житейского удобства, до маленького развлечения.
— С.Ш.) Николай Николаевич Мирза-Булат-Тугановский — обвинитель не только по должности, но и по своей сути. Он и в частной жизни ведёт себя, как во время судебного процесса. И во время суда он, вероятно, так же, как в разговоре с Василием Львовичем Шеиным и Верой, делает “правой рукой такой жест, точно он бросает на землю какую-то невидимую тяжесть”. Этот невольный, бессознательный жест очень красноречив. Николай Николаевич и слова свои бросает в души людей, словно “какую-то невидимую тяжесть”.
Вот его “прокурорская” речь и не менее “прокурорское” поведение в доме у бедного чиновника Желткова: “…последним вашим поступком, именно присылкой этого вот самого гранатового браслета, вы переступили те границы, где кончается наше терпение. Понимаете? — кончается. Я от вас не скрою, что первой нашей мыслью было — обратиться к помощи власти, но мы не сделали этого, и я очень рад, что не сделали, потому что — повторяю — я сразу угадал в вас благородного человека”.
Здесь, в этом монологе Николая Николаевича, всё из числа формальных приёмов государственных обвинителей: указание на “состав преступления” и вещественное доказательство, риторические вопросы, эффектные повторы, и угрозы (“обратиться к помощи власти”), и судейские канцеляризмы. Этот персонаж повести, по большому счёту, не слышит никого, кроме себя. Особой разницы между тем, как нужно вести себя в зале суда и в частном разговоре с незнакомым человеком, он не видит. Николай Николаевич даже не понимает, что, несмотря на весь драматизм ситуации, выглядит он со своими угрозами и патетической речью, по меньшей мере, глупо и смешно. Недаром поэтому Г.С.
Степень профессиональной и человеческой “амортизации” Николая Николаевича такова, что он, по большому счёту, уже давно не человек, а “товарищ прокурора”. Видно, не зря в его жилах течёт кровь “самого Тамерлана, или Ланг-Темира”, “этого великого кровопийцы”.
Страница: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7
