Достоевский "Братья Карамазовы" - сочинение "Идейное значение Легенды о Великом Инквизиторе (роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы")"
Страница: 1 2 [ 3 ] 4выми. И заметь себе, обман во имя того, в идеал которого столь страстно веровал старик во всю свою жизнь! Разве это не несчастье?»
Достоевский рисует нам картину борьбы добра и зла в душе человеческой. При этом носитель злого начала наделен многими привлекательными чертами, общими с самим Христом: любовью к людям, стремлением к всеобщему, а не личному счастью. Однако все благие намерения сразу рушатся, как только оказывается, что Великий Инквизитор вынужден прибегать к обману. Писатель был убежден, что ложь и обман недопустимы на пути к счастью. И не случайно в романе автор Легенды о Великом Инквизиторе тоже отвергает Бога и приходит к выводу, что «все дозволено», а кончает безумием и встречей с чертом. А Инквизитору как бы отвечает в своих предсмертных поучениях наставник Алеши Карамазова старец Зосима: «О, есть и во аде пребывшие гордыми и свирепыми, несмотря уже на знание бесспорное и на созерцание правды неотразимой; есть страшные, приобщившиеся сатане и гордому духу его всецело. Для тех ад уже добровольный и ненасытимый; те уже доброхотные мученики. Ибо сами прокляли себя, прокляв Бога и жизнь. Злобною гордостью своею питаются,
как если бы голодный в пустыне кровь собственную сосать из своего же тела начал. Но ненасытимы во веки веков и прощение отвергают, Бога, зовущего их, проклинают. Бога живаго без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было Бога жизни, чтоб уничтожил себя Бог и все создание свое. И будут гореть в огне гнева своего вечно жаждать смерти и небытия. Но не получат смерти...» Гордыня Великого Инквизитора, мечтающего заместить собою Бога, прямиком ведет его душу в ад. Христос же,
которому, как показывает писатель, при втором пришествии был бы уготован застенок инквизиции и костер, остается победителем в споре. Палачу-инквизитору нечего противопоставить его молчанию и последнему всепрощающему поцелую.
Сам образ Великого Инквизитора восходит к одному из образов баллады близкого друга Достоевского поэта Аполлона Майкова «Приговор». Кстати сказать, именно в одном из писем к Майкову в 1870 г. Достоевский впервые упомянул о замысле будущих «Братьев Карамазовых» (тогда роман назывался «Житие великого грешника», позднее великий грешник превратился в Великого Инквизитора). В «Приговоре» описывается осуждение знаменитого чешского проповедника XV века Яна Гуса на Констанцском соборе. Когда собравшиеся там князья католической церкви осудили еретика на мучительную казнь, внезапно человеческие чувства, Божье милосердие пробудило в них пение простого соловья:
всем пришли на память
Золотые сердца годы,
Золотые грёзы счастья,
Золотые дни свободы..
Но:
Был в собраньи этом старец;
Из пустыни вызван папой
И почтен за строгость жизни
Кардинальской красной шляпой, —
Вспомнил он,как там,в пустыне,
Мир природы,птичек пенье
Укрепляли в сердце силу
Примиренья и прощенья;
И как шепот раздается
По пустой огромной зале,
Так в душе его два слова.
«Жалко Гуса» — прозвучали
Машинально,безотчетно
Поднялся он — и,объятья
Всемприсущим открывая,
Со слезами молвил: «Братья!»
Но,как будто перепуган
Звуком собственного слова,
Костычем ударил об пол
И упал на место снова;
«Пробудитесь! — возопил он,
Бледный,ужасом объятый: —
Дьявол,дьявол обошел нас!
Это глас его,проклятый!.
Страница: 1 2 [ 3 ] 4
