"КРЕСТЬЯНСТВО В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ В. М. ШУКШИНА"
Страница: 1 [ 2 ]
х самих.
Писал ли Шукшин жестоких и мрачных собственников Лю-бавиных, вольнолюбивого мятежника Степана Разина, стариков и старух, рассказывал ли о неизбежном уходе человека и прощании его со всем земным, ставил ли фильмы о Пашке Ко лольникове, Иване Расторгуеве, братьях Громовых, Егоре Про-кудине, он изображал своих героев на фоне конкретных и обобщенных образов: реки, дороги, бесконечного пространства пашни, родного дома, безвестных могил. Земное притяжение и влечение к земле — сильнейшее чувство земледельца, родившееся вместе с человеком, образное представление о ее величии и мощи, источнике жизни, хранительнице времени и ушедших поколений. Земля — поэтически многозначный образ в искусстве Шукшина. Связанные с ним ассоциации и восприятия создают цельную систему понятий национальных, исторических и философских: о бесконечности жизни и уходящей в прошлое цепи поколений, о Родине, о духовных связях.
Главным воплощением, символом русского национального характера для Шукшина являлся Степан Разин. Именно ему. его восстанию, посвящен роман Шукшина «Я пришел дать вам волю». Когда впервые заинтересовался Шукшин личностью Разина, сказать трудно, но уже в сборнике «Сельские жители» начинается разговор о нем. Был момент, когда писатель понял, что Степан Разим какими-то гранями своего характера абсолютно современен, что он средоточие национальных особенностей русского народа. И это драгоценное для себя открытие Шукшин хотел донести до читателя. Поставить фильм о Степане Разине было его мечтой, к ней он возвращался постоянно.
В рассказах, написанных в последние годы, все чаще звучит страстный, искренний авторский голос, обращенный прямо к читателю. Шукшин заговорил о самом главном, наболевшем, обнажая свою позицию художника. Он словно почувствовал, что его герои не все могут высказать, а сказать обязательно надо. Все больше появляется внезапных, невыдуманных рассказов от самого себя, Василия Макаровича Шукшина. Такое открытое движение к «неслыханной простоте», своеобразной обнаженности — в традициях русской литературы. Тут, собственно, уже не искусство, выход за его пределы, когда душа кричит о своей боли. Теперь рассказы — сплошное авторское слово. Интервью — обнаженное откровение. И везде вопросы, вопросы, вопросы...
Искусство должно учить добру. Шукшин в способности чистого человеческого сердца к добру видел самое дорогое богатство. «Если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке»,— говорил он. С этим жил, в это верил Шукшин.
Страница: 1 [ 2 ]
