Твардовский "Василий Теркин" - сочинение "Главный герой в "Василии Теркине""
Страница: [ 1 ] 2Произведение получило имя главного персонажа, и понятно, что как раз в нем очевиднее всего сказывается та свобода, которой дышит каждая строка. Еще в 1942 году Твардовский считал необходимым специально отметить это: «В сцене в палате размышления выздоравливающего Теркина о награде отличают его от тех героев, которые существуют в нашей печати, именно тем, что он совершенно свободно высказывается обо всем – ему незачем поступать иначе». Принято говорить, что поэт изображает своего героя, как правило, в массе. Но сколько в книге глав, где Теркин вынужден действовать в одиночку: «Переправа», «Теркин ранен», «Поединок». И это – не считая эпизодических сцен и тех развернутых ситуаций, где герой берет инициативу в свои руки. В таких обстоятельствах и обнаруживается непоказная уверенность бойца в себе.
Присутствия духа и свойственного ему юмора Теркин не теряет не только в смертельно опасных ситуациях, но и в психологически не менее, а, может быть и более напряженных сценах общения с вышестоящими чинами. «С улыбкой неробкой» и словами, которые ей под стать, обращается он после переправы к полковнику и так же спокойно реагирует затем на вызов к генералу. В отличие от Моргунка, героя ранней поэмы Твардовского «Страна Муравия», Теркин нигде не становится ведомым – он сам себе и другим политрук – не в идеологическом, конечно, понимании, а в сугубо человеческом смысле. Герой понимает, что именно на таких, как он, чернорабочих войны, держится фронт, что такие, как он, незаменимы, но отнюдь не бравирует этим – просто сохраняет собственное достоинство. Он уважает армейские законы, своих командиров, о чем говорит хотя бы глава «Генерал», но он прям и смел потому, что в годы Великой Отечественной войны субординацию ощутимо потеснило или, во всяком случае, дополнило фронтовое братство – понимание, сочувствие и до
верие, общий долг, порыв и духовное родство, связавшие воинов разных рангов и поколений. Образом Теркина Твардовский снимает неизбежное вроде бы в армии противоречие между независимостью и подчиненностью – это хорошо почувствовал и не преминул подчеркнуть в своих воспоминаниях о поэте прославленный генерал Горбатов.
Автор дорожит неофициальным пониманием происходящего, осознавая, что старшинство на войне – вещь весьма относительная. Об этом прямо говорится в строках, не вошедших, к сожалению, в окончательный текст:
Но над каждым генералом
Кто бы ни был он такой –
Есть другой – большой над малым –
А над тем еще другой, что старше,
Есть ступень – хотя б одна.
И над самым старшим – маршал
И над Маршалом Война…
В решающий для общества час никто не может поставить себя над Войной, а тем более над Жизнью, которая всегда «большой войны». Вот почему, между прочим, нет в «Книге про бойца» ни имени того, главного, Маршала, ни славословий в его честь, которые оставались обязательными и в литературе 1941-1945 годов, которых в иных, менее значительных случаях не избегал и сам Твардовский. Вот почему в центре произведения – человек самый смертный и самый земной: «В нем – пафос пехоты, войска, самого близкого к земле, к холоду, к огню и смерти».
Страница: [ 1 ] 2
