"Рубцов: трудная судьба русского поэта"
Страница: 1 2 [ 3 ]
оя противостоит сам строй стиха, его внутренняя гармония. С одной стороны, ритмическая монотония трехчастных единиц усиливает ощущение безысходности, предопределенности, с другой – отточенность, отшлифованность ритмического рисунка и сама его необычность рождают ощущение красоты, приближают к катарсису.
Таков и металогический характер языка. “Нахмуренное лицо” осени вовсе не безобразно: она ступает не по грязной дороге, а по “мокрым скверам”, ее движение сопровождают “громкие скрипки” сосен, ветер не пронизывает, а “обнимает” героя… На протяжении всего стихотворения четко выдерживается стилевая приподнятость: “не молкнет буря”, “былые годы” – эти и другие выражения несколько “выше” нейтральной лексики.
Подзаголовок к этому стихотворению “Вольный перевод Верлена”, воспроизводящийся не во всех изданиях, может существенно обогатить наши представления о его лирической образности.
Известно, что однажды в Литературном институте Рубцов в числе других студентов получил задание сочинить по подстрочнику перевод “Осенней песни” Верлена. У него тогда получилась своя собственная “Осенняя песня”, а к Верлену поэт вернулся двумя годами позднее.
К этому тексту в числе других замечательных поэтов обращался и Б. Пастернак. Вот его перевод:
И в сердце растрава,
И дождик с утра.
Откуда бы, право,
Такая хандра?
О, дождик желанный.
Твой шорох – предлог
Душе бесталанной
Всплакнуть под шумок.
Откуда ж кручина
И сердца вдовство?
Хандра без причины
И ни от чего.
Хандра ниоткуда,
Но та и хандра,
Когда ни от худа
И ни от добра.
В переводе Пастернака масштабы конфликта героя с действительностью невелики и постоянно сужаются, уменьшаются.
Не то – у Рубцова. Если верленовско-пастернаковский герой еще только может “всплакнуть под шумок”, то верленовско-рубцовский уже плачет под бурю. У Пастернака – “хандра ниоткуда”, у Рубцова незримо присутствуют “былые годы”, и в них мы можем подозревать “причину” его тоски. Пастернак прозаизирует эмоцию. “Откуда бы, право”, “хандра”, “всплакнуть”, “ни от худа и ни от добра”, – все это снимает драму. У Рубцова – напротив.
Второй аспект сравнения менее бесспорен. Пастернак, видимо, более “фактологичен” в своем переводе. Но те, кто слышал звучание стихотворения Вердена на французском, возможно, согласятся: рубцовский текст в этом аспекте ближе к оригиналу. Впрочем, вольный перевод не предполагает у него наличия таких обязательств…
Обращаясь к образам любимых поэтов прошлого (а таких стихотворений у него около десяти), Рубцов выделял в них прежде всего те черты, которыми обладал или к которым стремился сам. Тютчев у него – “сын природы”, Есенин живет “в предчувствии осеннем | Уж далеко не лучших перемен”, Кедрин, “один в осенней мгле”, из “зловещего и ветреного” мира спешит в теплое жилище…
Страница: 1 2 [ 3 ]
