"“Эпос катастрофы” и абсурд XX века в повестях Петрушевской"
Страница: 1 [ 2 ] 3
-устроительница является одновременно и разрушительницей жизни чужих людей, своих близких, а также и своей собственной. “Тут она ворвалась и все перевернула, – вспоминает в “ночном дневнике” о бывшей жене своего мужа героиня повести “Время ночь” и далее с восхищением продолжает: – умница, женщина с жаждой разрушения, они многое создают! Разрушится, глянь, новое зеленеет что-то разрушительное тоже, как-то по костям себя собирает и живет, это мой случай, это просто я, просто я, я тоже такова для других”. В этой повести над женскими поколениями одной семьи прямо-таки тяготеет какой-то наследственный рок, ибо тещи почему-то всегда считают своим долгом испортить жизнь зятьям и выставить их из семьи.
Героиня-рассказчица тратит немало сил, чтобы женить на своей беременной дочери ее однокурсника, а затем прикладывает не меньше усилий, чтобы выжить его из квартиры: “О ненависть тещи, ты ревность и ничто другое!” Здесь также фиксируется писательницей абсурд жизни, ощутимый почти в каждом ее рассказе. Художественный метод Петрушевской, в котором сочетаются бытовизм, физиология, нагнетание темных красок и нагромождение нелепых сторон существования с непременным философским обобщением, современная критика называет гиперреализмом. Повесть “Время ночь” – яркое воплощение этого метода. В ночных записях героини-повествовательницы – бедствующей поэтессы – трагически правдиво и жестко отражена жизнь нашей современницы, оказавшейся в западне; на руках брошенный малолетний внук, а голова болит о непутевой дочери – юной мамаше-одиночке, как-то не сумевшей вот уже в третий раз уберечься от случайной беременности, о вернувшемся из тюрьмы алкоголике сыне, о впавшей в маразм старухе матери.
Бедность и сопутствующие ей унижения, грязь моральная и физическая, рассматривание отвратительных жировых отложений стареющего женского тела и печальное зрелище человеческого исхода, когда старых больных людей называют не иначе как “отбросами”, – вот содержание этого во многом программного для Петрушевской произведения. Ее героиня-рассказчица имеет лишь жалкую возможность реализации литературного дара – “в произведениях искусства разового употребления”, т.е. в составлении отказов на присланные в журнал рукописи, поскольку редактор не любит новых авторов, а ее дочь проявляет свои унаследованные от матери способности только в тайном дневнике, где талантливо описывает опустошившую ее очередную “историю” с очередным мужчиной. И над всем этим удары топора соседки Нюрки, рубящей кости, чтобы сварить из них суп своему многочисленному семейству, – удары, раздающиеся в ночи, как поступь Судьбы, как символ нищеты, нависшей не только над героями повести. Время ночь – когда делает свои записи “на краю стола” героиня. Время ночь – время духовной тьмы и беспросветного отчаяния всего современного мира, оказавшегося в тупике.
Петрушевская пишет “эпос катастрофы” XX в. Поэтому абсурд в ее произведениях явлен двояко: взятый из самой жизни, фактический, с легко узнаваемыми героями-современниками, и условный, основанный на смещении реальных плоскостей, нарушении жизнеподобия (”Новые Робинзоны”, “Сказки для взрослых”, “Реквиемы”, “Песни восточных славян”, “Сны одиноких душ”, “В садах других возможностей”).
Страница: 1 [ 2 ] 3
