О.Генри "Дары волхвов" - сочинение "Монолог Деллы"
Я достала деньги из кармана и пересчитала. Один доллар восемьдесят семь центов, это всё, что было у меня. За каждую из этих монеток приходилось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Я пересчитала три раза, но от этого ничего не изменилось. А завтра Рождество!
От безысходности я хлопнулась на старенькую кушетку и громко заплакала.
Вскоре одумавшись, я перестала плакать, пройдя пуховкой по щекам. Завтра Рождество, а у меня только один доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Долгие месяцы я выгадывала буквально каждый цент, и вот всё, чего достигла. Расходы оказались больше, чем я рассчитывала. Только доллар восемьдесят семь центов на подарок Джиму! Моему Джиму! Сколько радостных часов, проводя в раздумьях, придумывала, чтобы такое ему подарить к Рождеству, что-нибудь совсем особенное, редкостное, драгоценное, хоть чуть-чуть достойное высокой чести принадлежать Джиму. Я отскочила от окна и бросилась к зеркалу. Мои глаза сверкали, но с лица за двадцать секунд сбежали краски. Быстрым движением, вытащив шпильки, я распустила волосы и решилась на страшный поступок – идти в парикмахерскую, чтобы обрезать волосы. Уже спустя два часа, я бегала по магазинам в поисках подарка для Джима, и найдя его, выложила всё, что у меня накопилось. Платиновая цепочка для карманных часов, простого и строгого рисунка – она должна принадлежать Джиму. Она была такая же, как сам Джим. Скромность и достоинство – эти качества отличали обоих. Мне пришлось уплатить двадцать один доллар в кассу. Для меня это были большие деньги, но для любимого мне было ничего не жалко. Когда я пришла домой, я долго не могла найти себе места, переживая как отреагирует на содеянное Джим. Я думала, что он меня разлюбит и выкинет за порог, как собаку, но оказалось иначе. Дверь отворилась, Джим вошёл и закрыл её за собой. У него было худое, озабоченное лицо. Он неподвижно замер у дверей. Его глаза остановились на мне с выражением, которого я не могла понять. Это не был ни гнев, ни удивление, ни упрёк, ни ужас – ни одного из тех чувств, которых можно было бы ожидать. Я соскочила со стола и бросилась к нему. Мы застыли в объятиях… Когда замешательство Джима прошло, и он показал свой подарок, мне всё стало ясно. Прекрасные гребни, о которых я мечтала, теперь оказались непригодными, так же как и цепочка. Ведь Джим продал свои часы, чтобы украсить мои волосы, и всё же мы были счастливы накануне Рождества, нашей любовью.
