"Революция и поэт на примере творчества Есенина"
Страница: 1 [ 2 ] 3
ничего удивительного, что он так сильно, так крепко обрадовался появлению в его дружеском кругу человека с неограниченными транспортными возможностями. Григорий Романович Колобов, знакомец А. Мариенгофа по Пензенской гимназии, после службы в ЧК стал крупным деятелем Наркомата путей сообщения и посему разъезжал по Республике Советов в собственном вагоне.
После публикации писем Владимира Галактионовича Короленко мы уже знаем: невероятные слухи возникли отнюдь не на пустом месте… Но если и правду о том, что происходило в крестьянской Вандее в 1918—1920 годах, читать страшно нам, потомкам, то каково же было современникам внимать ужасам войны со своим же народом, тем более что ужасы искажены, преувеличены слухами? Если б Есенин, волею случая заброшенный в Харьков 1920 года, не наглотался во время этого сидения невероятно ужасных слухов, вряд ли даже он, с его воображением, сумел достичь столь ужасающей выразительности в той сцене «Пугачева»1, где мятежников сначала атакуют, а затем и окружают, деморализуя, страшные слухи:
* Около Самары с пробитой башкой ольха,
* Капая желтым мозгом,
* Прихрамывает по дороге…
* Все считают, что это страшное знамение,
* Предвещающее беду.
* Что-то будет.
* Что-то должно случиться.
* Говорят, наступит глад и мор…
Даже интонационно есенинское предчувствие: «Быть беде! Быть великой потере!» — поразительно похоже на предчувствие Короленко:
* «Что из этого может выйти? Не желал бы быть пророком, но сердце у меня сжимается предчувствием, что мы только еще у порога таких бедствий, перед которыми померкнет все то, что мы испытываем теперь…»
В том же 1920-м и тоже в августе (!), только в обратном направлении, из Москвы на Украину, отправляется уже процитированное письмо Есенина. «Равнинный мужик», на смирность которого он возлагал такие надежды («Свят мирен твой дар, синь и песня в очах»), оказался вовсе не смирным, а бунтующим. То, что чудилось в «Инонии» (1918) страной утопического мужицкого «рая», где все юно, т. е. мирно» да ладно, обернулось «страной негодяев» — в драме с одноименным названием (1922).
Как всегда у Есенина, слово, вынесенное в заглавие, заключает в себе сложное определение мысли: и негодующая страна, и местность, где никуда не годятся уборные, и не годящаяся для строительства «железной республики» стихия бунтующей крестьянской воли. Есть и еще один оттенок смысла, парадоксальный: негодующие мужики считают «негодяями» представителей советской власти, а красноармейцы, в свою очередь, называют так же бунтовщиков: «нас окружили в приступ около двухсот негодяев».
Эти две вещи в творчестве Есенина соединены «узловой» завязью — теза («Инония») и антитеза — «Страна негодяев»:
* И в ответ партийной команде
* За налоги на крестьянский труд
* По стране свищет банда на банде,
* Волю власти считая за кнут.
* И кого упрекнуть нам можно?
* Кто сумеет закрыть окно,
* Чтоб не видеть, как свора острожная
* И крестьянство так любит Махно?
* Потому что мы очень строги,
* А на строгость ту зол народ,
* У нас портят железные дороги,
* Гибнут озими, падает скот.
Страница: 1 [ 2 ] 3
