Толстой "Война и мир" - сочинение "Когда Николенька говорит правду и когда он обманывает"
Страница: 1 [ 2 ]все, что было передо мной,— даже ее глаза и улыбку, мне стало чего-то стыдно, я покраснел п потерял способность говорить… На чистом воздухе, однако,— подергавшись и помычав так громко, что даже Кузьма несколько раз спрашивал: «Что угодно?» — чувство это рассеялось, и я стал довольно спокойно размышлять об моей любви к Сонечке и о ее отношениях к матери, которые мне показались странны…».
В тот же день Николонвка рассказывает о своей любви к Сонечке своему другу Нехлюдову: «Я очень счастлив,— сказал я ему вслед за этим, не обращая внимания на то, что он, видимо, был занят своими мыслями и совершенно равнодушен к тому, что я мог сказать ему: «Я ведь тебе говорил, помнишь, про одну барышню, в которую я был влюблен, бывши ребенком; я видел ее нынче,— продолжал я с увлечением,— и теперь я решительно влюблен в нее…» И я рассказал ему, несмотря на продолжавшееся на лице его выражение равнодушия, про свою любовь и про все планы о будущем супружеском счастии. И странно, что как только я рассказал подробно про всю силу своего чувства, так в то же мгновение я почувствовал, как чувство это стало уменьшаться…».
Здесь мы опять встречаемся с характерно толстовским изображением человеческого чувства. Его герой и любит, и не совсем любит, и совсем не любит. И все это почти одновременно. (Позднее нечто подобное произойдет с Наташей Ростовой, которая, полюбив Анатоля, будет продолжать любить и Андрея.) По сути, Толстого вовсе не интересует само по себе это «любит» или «не любит». Его интересуют не конечные результаты, а сам механизм чувства. Интересует то, что лежит глубоко, а не на поверхности, что нужно добыть, художественно выявить. Как заметил А. Скафтымов, «во всей манере обрисовки персонажей, в способах описания, в приемах раскрытия их отдельных эмоциональных состояний … всюду отражается постоянная забота Толстого протиснуться в человеке сквозь что-то и куда-то, снять какой-то заслоняющий пласт, и там за какими-то оболочками, заслонами, за потоком текучих, случайных и верхних наслоений увидеть •о, что собственно ему и нужно, и здесь уже окончательно остановиться».
Нужно отдать должное мужеству Толстого-художника. Он проявил это мужество уже с самых первых своих шагов в литературе. Он задумал и решился сказать всю правду о жизни человеческой души. Но сказать всю правду, сорвав с нее привычные покровы, не боясь разрушения признанных святынь,— для этого, действительно, нужна была незаурядная: смелость. Как говорил Блок, «для писателя — мир должен быть обнажен и бесстыдно ярок».
Страница: 1 [ 2 ]
