"ЧУВСТВА ДОБРЫЕ Я ЛИРОЙ ПРОБУЖДАЛ"
Страница: 1 [ 2 ] 3
человеку и его достоинству. И человеку холодно. А человеку не должно быть холодно. Потому что он образ Божий. И мы не должны безразлично проходить мимо человека, которому холодно, потому что это кощунство. Все это почувствовал Пугачев. Потому и такое теплое напутствие Гриневу: “Спасибо ваше благородие! Награди вас Господь за вашу добродетель. Век не забуду ваших милостей!” И завязались между героями отношения, где высший и низший едины , где нет ни господина, ни раба, где враги - братья. Чем можно ответить на милость, на милосердие ? Чем его измерить ? - Только милосердием же.
И через все остальные встречи Гринева и Пугачева основной темой идет именно тема милосердия. При занятии Белогорской крепости Пугачев, узнав Гринева, тут же помиловал его, спас от смертной казни. “Я помиловал тебя за твою добродетель”, за то, что ты оказал мне услугу...” - говорит Пугачев Гриневу. Но сколь несоразмерны услуга и воздаяние: стакан вина, заячий тулуп и... жизнь, подаренная офицеру противного войска, с которым ведется война.
Пугачев должен был помиловать Гринева, потому что однажды Гринев разглядел человека в Пугачеве, и не может уже забыть этого Пугачев. Все в повести полно милосердием. Сама любовь Петра Андреевича Гринева и Марьи Ивановны Мироновой - не любовь - страсть, не любовь - восхищение, а христианская любовь, жаления. Любит и слезно жалеет Марью Ивановну, сироту, у которой не осталось никого близкого во всем мире, Гринев. Любит и спасает своего рыцаря от ужасной участи бесчестия Марья Ивановна.
Милосерден Гринев и к своему врагу (к Швабрину). Когда Гринев вырывает с помощью Пугачева Марью Ивановну из рук Швабрина, Гринев имеет достаточно оснований, чтобы ненавидеть изменника и насильника. Однако вот как кончается глава “Сирота”. Напутствуемые доброй попадьей Гринев со своей любимой отбывают из крепости. “Мы поехали. У окошка комендантского дома я увидел стоящего Швабрина. Лицо его изображало мрачную злобу. Я не хотел торжествовать над униженным врагом и обратил глаза в другую сторону”. Торжествовать над уничтоженным врагом согласно христианской морали, которой руководствуется Гринев, стыдно. Так как, пока жив человек, Бог надеется на него, на его исправление. Следует тем более надеяться и человеку. А устраивать “пир победителей” над поверженным противником - хамство. Потому и отворачивается Гринев. И в этом опять милосердие целомудренной души.
Наконец на суде Швабрин оказывается главным - и, собственно, единственным - обвинителем Гринева. Швабрин возводит на Гринева сознательную и чудовищную клевету, грозящую последнему самым худшим. Интересна реакция Гринева. “ Генерал велел нас вывести. Мы вышли вместе. Я спокойно взглянул на Швабрина, но не сказал ему ни слова. Он усмехнулся злобной усмешкою и, приподняв свои цепи, опередил меня и ускорил свои шаги”. Где-то слова уже бессильны... И не только слова, но и любые жесты, грозящие ли, осуждающие ли. Так глубоко может отравить зло человеческую душу... И так важно здесь противопоставить болезни зла спокойный, трезвый взгляд.
Страница: 1 [ 2 ] 3
